— А откуда она у него вообще взялась? Вот так просто из кармана достал?

— А вот это самый интересный вопрос! Я не зря нашего юного друга тряс насчет торговли: ходит такой слушок, что где-то в здешних краях эту дурь растят. А он травник, причем из бродячих торговцев вроде бы. Они всегда первые на подозрении.

— Думаешь, Ник сам из них?

— Нет, уже не думаю. Тут он верно заметил: у тех, кто под смертным приговором ходит, страх перед стражей въедается до печенок. Вот как у него — чутье на травы никакая потеря памяти не вытравила, так у этих ребят — страх. Ну или иногда, редко-редко, встречаются типы, которые уже вообще бояться разучились. А он боится того призрака. И еще темноты, особенно в узких коридорах. А парни в форме ему безразличны, так что, уверен, совесть у него более-менее чистая.

— Тогда, наверное, он где-то торговцам дорогу перешел? Но где и как?

— Да кто ж его знает, если он и сам не помнит? Но всякие запрещенные травы часто возят вместе с обычными — среди запахов перца и пряных травок даже натасканная собака нюх теряет. Так что пересечься с ними где-то он мог запросто. Может, видел что-то, не предназначенное для его глаз? Он уже и забыл, а тот дядька его помнит. Кстати, а тебя он тоже видел?

— Мы глазами встретились, но я не знаю, понял ли он, что мы с Ником вместе.

— Наверняка. Он же потом за вами до медового ряда проследил, показал Ника своей марионетке. Так что ты теперь тоже под угрозой. Он знает, что ты можешь его узнать. Так что не расслабляемся и по сторонам зыркать не забываем!

Из города, однако же, выехали без приключений. Отъевшаяся и отдохнувшая лошадь катила экипаж легко и будто бы даже с удовольствием. Скай, уже предчувствующий ужасную тряску на паршивой горной дороге, даже слегка позавидовал короткой лошадиной памяти.

Пит, с которым волшебник поделился этим соображением, от души посмеялся.

— А зачем ты заранее страдаешь? До той дороги еще доехать надо. Может, у нас сейчас колесо отвалится, например, и мы тут застрянем на весь день — так ты что же, выйдет, зря страдал? Или весь день будешь страдать? Если б я по каждой предстоящей или прошедшей неприятности страдал, у меня бы уже страдалка отвалилась!

— Так она и отвалилась! — рассмеялся Скай, — Поэтому и не страдаешь.

Жить сразу стало немного веселее. Даже лесная дорога поначалу казалась терпимой. Ручей посредине дороги снова подсох и перестал мешать. Лесная сырость пахла грибами и палой листвой. Грязную лужу, в которой они так неудачно завязли в прошлый раз, кто-то уже перекрыл гатью из веток. Дорогу наездили за эту пару дней. Горожане готовились к зиме: запасали дрова, собирали ягоды и грибы. Вот и сейчас вдали кто-то аукал, перекликались звонкие женские голоса.

За перевалом всё переменилось. Здесь не было слышно никого, кроме птиц. Дорога будто бы стала только хуже, хотя на ней не было видно других следов, кроме позавчерашних колес их экипажа. Похоже, люди и правда побаивались сюда соваться. Но на этот раз хотя бы ничего не сломалось.

Перед выездом на рудничную дорогу Скай попросил кучера притормозить.

— Давай-ка сделаем тебе амулет, чтобы негодяй не смог в тебя вселиться!

— А он может? — похоже, раньше Питу такое даже в голову не приходило. Он даже назад посмотрел — то ли проверил, не маячит ли там жуткая призрачная фигура, то ли примеривался, не убежать ли?

— В принципе, может. Считается, что призракам нужно для этого согласие. Но на деле были случаи, когда за таковое считалось «Да» из фразы «Да отвали ты!», так что расслабляться и думать, что вот ты-то ни за что никогда не согласишься, не стоит.

— Я теперь вообще буду бояться рот открыть!

— И это правильно! — одобрил Скай, — Но амулет поэффективнее будет.

Они остановились, развели на обочине костерок. Пока Скай вырезал на деревянной плашке знаки и покрывал их золой пережженной в крошечной жаровне смеси трав, перышек синекрылки и выдернутых с затылка кучера волосков, Пит бродил вокруг. Искал грибы, собирал ягоды боярышника, обтрясал шишкоягоды с кустиков вереса. И, кажется, даже немного расстроился, когда волшебник закончил работу и позвал его ехать дальше.

— Тебе же еще какое-то зелье надо? Может, тут и сваришь?

Скай печально вздохнул.

— Зелье для призыва и связывания нежити совсем не хранится. Оно должно быть не просто свежим, а еще кипящим. Так что придется варить на месте. Сюда мы, пожалуй, призрака не дотянем.

Пит принялся складывать свою добычу в экипаж.

Наблюдая за ним, Скай заметил, что лесной нечисти тут по-прежнему почти нет. Даже мелкие существа опять куда-то делись. Это было неправильно, и никакого объяснения волшебник придумать не смог. Ну разве что в этих краях Чистильщики обитают на каждом шагу. Или тут одна из тех аномальных зон, про которые много писали волшебники древности. Потом большая часть таких мест была изучена и так или иначе получила свои объяснения. Но ведь не все же! Скай вздохнул. Даже если тут обнаружится самая настоящая аномальная зона, новый хозяин будет точно не рад нашествию любознательных волшебников. Хотя… Ведь новый хозяин — не господин Марк, а его сын. И он сам волшебник. Так что тайны этого места скорее всего будут таки раскрыты. Но только после того, как он, Скай, выполнит свою часть работы.

Волшебник сосредоточился и начал мысленно повторять последовательность действий ритуала. Призрака он призывал всего однажды, не считая контрольной работы на втором курсе. А ритуал был длинным и нудноватым. Ошибиться легко, а потом начинай-ка всё заново! Скай очень не любил лишнюю работу. Она портила ему настроение и напоминала про дядюшку Арли с его невыносимой нудной обстоятельностью. Скай и сам не вполне понимал, почему это настолько его злит. Дядя никогда не делал ему ничего плохого. Но после выпуска из Академии Скай ни разу не навестил старика. Они встречались только на ежегодных собраниях Гильдии. Впрочем, дядя и сам не настаивал.

Скай мотнул головой, разгоняя неуместные воспоминания, и вернулся к действиям ритуала. Если он ошибется, внутренний голос будет отчитывать его за поспешность именно с дядюшкиными интонациями.

…Ворота снова были незаперты. На этот раз и Пит, и Скай твердо помнили, как кучер вставлял замок в дуги на створках, поворачивал ключ и убирал связку. Но сейчас замок был отомкнут и висел на кованом узоре правой створки. Скай вылез из экипажа, чтобы лично его осмотреть. Никаких свежих царапин, которые указывали бы на то, что замок открывали не «родным» ключом, на массивном корпусе не было. Волшебник заглянул в скважину, но ничего подозрительного не увидел и там. Однако от замка слабо, но заметно, тянуло нечистью. Скаю для этого даже Особый взгляд был не нужен. Это чувство в кончиках пальцев он узнавал уже безошибочно. Но нечисти, питающей какую-то страсть к запертым воротам, волшебник не знал. Как и нечисти, оставляющей за собой кучи лошадиного навоза.