хватать, – сказала я Нилу и услышала ответ Ларри Куинна. – Ларри, привет, это Кей. Есть минутка?

– Кей, как ты там? Я слышал про убийство, и знаю, что ты нашла тело… Господи, представляю себе, каково тебе было.

– От кого ты это услышал?

– Да это во всех новостях, детка. – Куинн говорил с тем протяжным южным акцентом, которым он прославился благодаря своим рекламным роликам. – А поскольку я работаю в юридическом бизнесе и все такое прочее, у меня есть пара-тройка друзей в правоохранительных органах. С тобой все в порядке?

– Все, – ответила я. Я не хотела об этом говорить. У меня даже не было времени подумать об этом, кроме как попытаться понять, почему Уильям Лабрек лежал на полу голый и избитый до смерти. Мне меньше всего хотелось, чтобы кто-то пытался меня утешить. Для меня лучший выбор – просто перекантоваться какое-то время. Все, что останется, я отдам доктору Шетти в течение нашего следующего часа ценой сто восемьдесят долларов. – Я хотела поговорить про дело лазерного центра, про того медтехника.

– Говори, – буркнул Куинн.

– Он пополняет свой доход, толкая марихуану, и у меня есть основания полагать, что он и сам ее курит в немалом количестве.

– Будь я проклят, – сказал Куинн. – Вот почему он не явился сдать анализ мочи… Сказал, что у него грипп или что-то типа того. Нам даже пришлось перенести показание под присягой.

– На мой взгляд, он вполне здоров, – сказала я Куинну и, убедившись, что на моей камере активны отметки времени и даты, нащелкала несколько снимков Винсента Фелдона. Я сфоткала, как он стоит во дворе и разговаривает по телефону, как расхаживает взад-вперед и, наконец, как втискивает свои телеса в крошечный «Крайслер Кроссфайр» и уезжает. Подождав несколько секунд, я вырулила следом за ним.

Мы поехали за Фелдоном по Морленд-стрит, свернули на Рейнольдстаун, въехали в жилой район и увидели, как он подкатил к небольшому белому каркасному дому. Там он вышел и постучал. Дверь открылась, и Фелдон исчез внутри. Тогда я схватила камеру и тоже вышла. Нил пригнулся пониже на сиденье.

– Эй, взгляни на светлую сторону, – сказала я ему. – Если Фелдон потеряет работу в лечебном центре, ему и дальше придется торговать «травкой».

В одно из окон я увидела, как Фелдон разговаривает с женщиной. Потом сел на диван и бросил на стол пакет сэндвичей с застежкой-молнией. Похоже, в пакете была «трава». С тех пор как мы с Нилом подружились, я насмотрелась на подобные вещи. На серии кадров, которые я сделала, было видно, как Фелдон открывает пакет, наполняет чашу, зажигает ее, выпускает огромное облако дыма, передает пакет и получает деньги. Куда меньшее количество стоило Майклу Фелпсу [12] массы неприятностей. Вряд ли Куинну понадобится что-то еще.

Я позвонила Раузеру, чтобы кое-что проверить. Они все еще работали на месте убийства Лабрека. Я сказала ему, что должна на денек уехать, слетать в Денвер по поручению одного клиента. Раузер был против моего отъезда. Он всегда бывал против. Увы, тех крох, что полиция Атланты платила мне как консультанту, не хватало даже на продукты.

* * *

Денвер всегда казался мне на редкость обычным городом. Здесь можно провести много дней и почти напрочь забыть о том, что город находится среди захватывающих дух пейзажей. С улиц в центре пешеходам видны лишь корпоративные офисные здания и бесконечные стройки, плюс множество кофеен, добавленных для оживления атмосферы.

Когда я уезжаю из Атланты, где много лет назад недвижимость в центре города была в дефиците, а здания были вынуждены расти ввысь, чтобы вообще расти, все выглядело так, будто верхушки зданий срезала некая гигантская газонокосилка. Здесь же, на высоте в милю, когда я ехала из аэропорта в отель на перекрестке Логан-авеню и Восемнадцатой улицы, Денвер показался слегка сутулым.

Я стояла на балконе, впитывая взглядом город. Солнце начинало садиться, и огни в домах и уличные фонари по всему городу, казалось, зажглись одновременно. Сухой разреженный воздух ворвался в мои легкие, словно футбольная команда. На фоне бескрайнего ночного неба моим глазам предстал силуэт Скалистых гор. Это величественное зрелище не шло ни в какое сравнение с моим последним заданием здесь, когда окна моего номера выходили на прачечную в задней части отеля «Бест Вестерн». «Еда в номер» означало купить что-то в забегаловке на другой стороне улицы и принести обратно в промасленном бумажном пакете. По стандартам Бюро, это были первоклассные условия для агента на задании.

Я приняла душ и облачилась в мягкий махровый халат, который висел в ванной. Номер был одним из нескольких корпоративных «люксов», которые мой клиент сдавал в аренду круглый год. В мое поручение входило заключить сделку с бухгалтером по имени Рой Эчеверриа, который, как мне недавно стало известно, не только сбежал с огромной суммой наличных, но и украл дюжину аудиокассет с записью конфиденциальных совещаний начальства. Я была уполномочена предложить Эчеверриа за эти записи столько же, сколько он украл изначально – пятьсот тысяч, – и как только я получу его подпись на соглашении о конфиденциальности, составленном юристами компании, дело будет сделано. Мой клиент утверждал, что записи – а они, похоже, были довольно скандальными, чтобы каждый корпоративный руководитель обмочился от страха, – в конце концов, непременно где-нибудь всплывут. Так почему бы не выследить вороватого хорька, сделать ему выгодное предложение, заключить сделку и покончить с мелким предателем? Шестьсот долларов в день плюс расходы и роскошный «люкс» – на мой взгляд, это были неплохие условия.

Я заказала жареную спаржу, картофельное пюре с розмарином и козьим сыром, а также тунца на гриле. Затем включила телевизор и рухнула на диван, ожидая, когда мне в номер доставят еду. На поверхность всплыло кратковременное, но энергичное желание выпить – и застало меня врасплох. Когда официантка в униформе, балансируя, несла к моей комнате серебряный поднос, я почти слышала позвякивание льда о стенки стакана. В разгар моих запоев я использовала отели для уединения, чтобы побыть наедине с тем, что тогда любила больше всего. Сегодня вечером я бы согласилась на диетическую «Пепси».

Я открыла мой ноутбук. Моя подруга Мэдисон из Куантико – моя единственная сердечная дружба, оставшаяся в Бюро – хотела восстановить былые отношения. Когда-то она была оперативником ЦРУ под глубоким прикрытием, но ее прикрытие лопнуло, как мыльный пузырь. В конце концов она оказалась на Ферме, в учебном центре ЦРУ, пытаясь обучать группу детсадовцев, как она называла новобранцев, обманчивому и опасному ремеслу разведки. Позже Мэдисон заманили в Бюро, где я случайно встретила ее. Мы мгновенно