А еще я знаете что подумал… - продолжал тараторить Бельфегор. - Что нам нужно на “Фазенде” выступать на каждой вечеринке. Хотя бы по несколько каверов петь. Чтобы как бы не концерт, а… Ну, вы понимаете. Я после “Юбилейного” понял, что нам нужно больше выступать, чтобы прямо до автоматизма, чтобы от зубов отскакивало, как наша литераторша говорила. А то, честно говоря, я тогда вышел на сцену и чуть-чуть потерялся. А еще…

- Тссс… Не торопись, нам еще долго ехать, успеем все обсудить, - засмеялся я.

- Уф… Меня прямо разрывает от этого всего, честно-чесно! - Бельфегор плюхнулся обратно на место и на секунду расслабился. Но тут же снова заерзал, потянулся к своей сумке, вжикнул молнией.

- Давайте чаю попьем, - предложил он. - У меня есть пакет пышек и конфеты. Я одну коробку для мамы везу, а вторую давайте сейчас сожрем!

- А у мне наша хозяйка квартиры передала пакет с пирожками! - спохватилась Ева.

- А у меня есть вафли, я в кулинарии купил! - встрепенулся Бегемот.

“Ангелочки” пришли в движение. Кто-то погнал в проводнику за чаем, зашелестели газеты и бумажные пакеты, запахло жареным тестом пышек, шоколадом и прочими вкусностями. Кто-то из соседей по вагону начал недовольно бухтеть, что мол, ночь на дворе, что еще тут за чаепитие. Но нам было плевать. Слишком у мы были взвинчены, слишком много впечатлений хотелось обсудить, слишком много планов в голове клубилось, чтобы можно было вот так просто развернуть влажноватое постельное белье и уложить юные творческие головы на тощие поездные подушки. Сорян, соседи. Скажите спасибо еще, что песни не поем.

Пили чай из неизменных граненых стаканов в подстаканниках. Жевали пирожки, пышки, конфеты, вафли, печенье и липкую сладкую тулумбу, которая, как и пышки, была для нас чисто питерской экзотикой, в Новокиневске такие штуки не делали. Болтали, перебивая друг друга делились впечатлениями о новых знакомствах. Без всякого перехода делились своими идеями и возможными планами на ближайшее будущее. Смеялись до слез, вспоминая бурные вечеринки, в которых успели поучаствовать. И этого всего было так много, что темы для разговоров все не кончались. За окном черная тьма уступила место хмурому серому дню, а сон все никак не приходил.

Обратная дорога всегда короче. Казалось, что мы только-только погрузились в поезд, буквально недавно еще обнимались с музыкантами из “Папоротника” и торопливо строили планы на дальнейшую взаимовыгодную дружбу с Сэннсеем, а вот в окнах уже мелькают балки моста через Киневу, а на высоком берегу возвышается серая махина элеватора. И совсем скоро нам уже выгружаться на перрон, спуская с высоких ступеней поезда наши музыкальные инструменты. И заново привыкать к трескучим морозам, хотя по календарю уже сегодня наступает весна. Правда, новокиневской погоде это объяснить забыли, так что за бортом нас ждал полновесный тридцатник ниже нуля. И первое тепло обещало начаться только через неделю-другую.

- Кошмар, как же холодно! - Бегемот запрыгал на месте, хлопая себя по бокам. - Сегодня же первое марта, какого хрена вообще?!

- А нам еще все это тащить до завода, - стуча зубами, проговорил Бельфегор. - Тут недалеко, конечно…

- Ничего не надо тащить, только до машины, - заявила Кристина.

- До какой еще машины? - недоуменно спросил Астарот.

- Я попросила Славу нас встретить, вон он идет, видите? - Кристина указала пальцем в сторону распахнутых ворот на привокзальную площадь. Я в очередной раз умилился. Да уж, времена турникетов наступят еще нескоро, сейчас в девяностые на перрон можно спокойно зайти прямо с улицы. И вход в здание вокзала никак не регламентируется. С одной стороны - очень удобно, конечно. Свобода, и все такое. С другой… Блин, сколько же сброда сейчас тут толчется, жесть. Какие-то бомжи, цыгане со своими тюками и оравой мелких наглых детишек, темные личности всех мастей… В зале ожидания тусят наперсточники и еще какие-то жулики. И вообще ощущение такое, что вокзал - это самое стремное и маргинальное место, которое только можно придумать в Новокиневске. Да и не только в нем, что уж. Можно подумать, в Питере, откуда мы только что приехали, ситуация лучше.

- Что еще за Слава? - ревниво спросил Астарот, разглядывая приближающегося к нам парня в коричневой дубленке и мохнатой лисьей шапке. Молодой мужик выглядел сытеньким, жизнерадостным и смотрел только и исключительно на Кристину.

- Просто друг, - дернула плечом Кристина. - Мы с ним вместе учимся. Я попросила его нас встретить. Мы же билеты заранее купили, я точно знала, когда мы приедем.

- А почему ты мне не сказала? - требовательно проговорил Астарот.

- А что тут такого? - Кристина снова дернула плечом и шагнула навстречу этому своему другу. - Привет, Славочка! Очень тебя рада видеть! Ты же поможешь это все дотащить? Вот эта штука очень-очень тяжелая.

- Привет, Долли! - жизнерадостный Слава чмокнул Кристину в щеку и только теперь оглядел нас. - Здорово, парни. Давайте, командуйте, что помочь!

Надувшийся Астарот промолчал и отвернулся. Но все остальные были совершенно не против неожиданной помощи. А я даже выдал себе мысленного леща, что сам до такой простой вещи, как машина на обратной дороге, не додумался. Замотался, мозг вовремя мне перспективу тащить весь наш стафф от перрона до завода как-то в красках не изобразил. Типа, тут же рядом, дотащим, не привыкать. Только минус тридцать не учел. С такой погодой нефиг делать пальцы отморозить на том же поливоксе, у него же кофр металлический.

“Ангелочки” и новоприбывший Слава подхватили вещи и радостно потопали к грязно-белому микроавтобусу. Только Астарот с Кристиной приотстали, и наш фронтмен что-то горячо своей девушке шепотом заяснял. Ну, так-то его можно понять. Волнуется, как бы эксклюзивность на свою божественно-красивую девушку с кем-то другим не начать делить. Тем более, что этот Слава смотрелся парнем весьма упакованным. Ему было лет, наверное, тридцать. Но знаки внимания он оказывал нашей Кристиночке вовсе даже не отеческие.

Прислушиваться к разговору парочки я не стал. Благо, как любой взрослый человек легко мог представить его содержание буквально до последней фразы.

В “рафик” мы сумели упихаться все, вместе с инструментами и багажом. А Слава оказался настолько любезен, что пообещал не только завезти наши инструменты на завод, но и доставить всех по квартирам. Безо всяких условий, оплаты или чего-то