Вывод Людвига был прост: для того чтобы машиностроение получило надежное развитие в России, иностранные станки и двигатели должны облагаться пошлинами, а импортная пошлина на сырье должна быть снижена. По его мнению, учрежденные после изменения тарифов мастерские должны быть не государственными, а частными, и управление такими предприятиями должно совершаться без бухгалтерских сложностей. Их развитие должно проходить в условиях свободной конкуренции, роль государства должна ограничиваться предоставлением займов для стартового капитала. В качестве положительных примеров Людвиг привел Финляндию и Швецию, где «Железопромышленная контора» во главе с учеными и промышленниками обеспечивает обучение людей в школах и на заводах, награждает изобретения и ссужает капитал под низкие процентные ставки.

Другой серьезной проблемой российского машиностроения была нехватка квалифицированной рабочей силы. «Бóльшая часть мастеров – немцы, шведы и финляндцы; но собственно русских не видать», – пишет Людвиг. По его мнению, проблема может быть решена только отменой крепостничества (эта реформа уже обсуждалась и была осуществлена спустя два года). Этот общественный слой может восполнить недостаток рабочих в механической промышленности. Однако карьерные перспективы крестьян были невысоки ввиду неграмотности; они, по мнению Людвига, «выше подмастерья не могут подняться». Людвиг убежден, что молодежи в России должна быть предоставлена возможность элементарного образования, предпочтительно в школах, расположенных вблизи заводов. Принуждать к посещению школы не нужно, но стоит обязать «заводчиков назначать молодым людям, желающим учиться известное для того число свободных от работы часов».

Аргументы Людвига основывались на опыте семейной фирмы «Нобель и сыновья». Приведенные им в качестве положительного примера паровые двигатели для лайнеров были построены их заводом. Идея, что машиностроение в будущем должно находится в частных руках, а влияние государства – ограничиться ролью кредитора, была логичным выводом, учитывая обращение государства с фирмой «Нобель и сыновья» после окончания Крымской войны.

Людвиг, разумеется, был не одинок в своих размышлениях о тарифах. В эти годы вопросы свободной торговли и протекционизма горячо обсуждались, и результаты не заставили себя ждать: политика постепенно менялась в сторону снижения тарифов. В 1861 году был отменен импортный сбор на чугун для мастерских, оборудованных паровыми двигателями, а в 1864 году – для всех машиностроительных заводов, занимавшихся изготовлением и ремонтом машинных частей, пароходов, мостов и т. д. В отличие от ситуации последних лет пребывания Эммануила в Петербурге, российское государство снова начало поощрять отечественные мануфактуры.

Первые годы после ликвидации механической мастерской в Петербурге рядом с Людвигом оставались его братья, которые так же, как и он, были заинтересованы в успешном исходе «Процесса против Казны». Особенно это касалось Роберта, чьи брачные планы зависели от решения суда; в противном случае он не смог бы содержать свою будущую семью. Из сохранившихся писем видно, что и Роберт, и Альфред активно помогали Людвигу заручиться новыми заказами. Как уже упоминалось, после окончательного проигрыша в суде Роберт переехал в Хельсинки, а через два года в Стокгольм уехал и Альфред. В России из всей семьи Нобель остался лишь Людвиг. На момент банкротства компании ему было тридцать лет, но, несмотря на молодость, Людвиг имел хорошую репутацию в деловых кругах Петербурга. Вместо того чтобы покинуть страну, он 1 октября 1862 года арендовал небольшую механическую мастерскую, расположенную напротив их старого завода, на Выборгской стороне, по адресу набережная Большой Невки, дом 15. Стартовый капитал составлял всего 5000 рублей (около 5 миллионов рублей сегодня). Мастерская была основана в 1849 году англичанином Джоном Ишервудом, а с 1855 года управление принял его сын. На территории были расположены литейная, механический цех и монтажная. Кроме того, был док для ремонта небольших судов, однако к 1862 году он находился в запущенном состоянии. При входе на территорию мастерской в Батальонном переулке стоял окрашенный в серый цвет одноэтажный деревянный дом площадью чуть более двухсот квадратных метров, куда въехал Людвиг со своей семьей. За неделю до подписания договора аренды на свет появился второй сын Людвига, «хороший мальчик, крикун первого ранга». Его окрестили Карлом, и он сыграет важную роль в истории машиностроительного завода.

Дом в Батальонном переулке, у входа на территорию завода

Как и на Петербургской стороне, промышленные участки преобладали и на Выборгской. Это был маленький и тесный мир, где семьи Ишервуд и Нобель жили и работали в близком соседстве друг с другом. Об общении семей свидетельствует тот факт, что Альфред отправил одно из своих стихотворений миссис Ишервуд, ответившей ему похвальным письмом. Рядом с мастерской Ишервуда находились крупный сахарный завод Кенига и основанный в 1853 году механический завод Лесснера, специализировавшийся на производстве печатных и прочих станков, а также паровых двигателей. В непосредственной близости находился участок, принадлежавший другу и благодетелю Нобелей – Карлу Августу Стандертшельду.

«Я надеюсь, вам будет приятно услышать, что я разделался с нашим старым заводом , начиная понемногу устраивать свои дела, – написал Людвиг Роберту 13 октября 1862 года, когда тот собирался переехать в Стокгольм для обучения пивоварению. – Я арендовал завод у Ишервуда и надеюсь, что смогу справиться, если Господь поможет мне не влезть в долги, ибо первого долга в делах следует избегать, так же как первой ссоры в браке».

Завод Людвига изначально специализировался на производстве железных печей, радиаторов, водопроводных труб и других продуктов для гражданских нужд. Так же, как и его отец, Людвиг и его инженеры сами проектировали и строили производимые ими станки: строгальные, сверлильные, фрезерные, токарные станки и многое другое, в том числе паровые молоты и горны для литейных печей. Через несколько лет завод возобновил производство колес и колесных осей, которые когда‑то были специальностью Иммануила. Колеса с герметично закрытыми втулками (часть ступицы), предотвращающими проникновение песка и другой грязи, вскоре стали пользоваться большим спросом из‑за плохого состояния российских дорог. Причем колеса Нобелей проезжали не только по провинциям, но и в столице, где всего несколько центральных улиц были замощены торцовыми мостовыми, покрыты асфальтом или вымощены булыжником. В 1882 году завод удостоился чести изображать российский государственный герб на своих вывесках и изделиях. Это право было получено за «широкое развитие машиностроительного дела, специальное изготовление высокого достоинства механических приборов и распространение в России высокого качества насосов а также за прекрасную работу осей, бандажей и других экипажных частей из русского железа, при усовершенствовании производства, совершенно прекратившего ввоз осей из‑за границы».