На рубеже 1867 – 1968 годов Роберт провел в Петербурге более шести недель. Всё это время он наблюдал за испытательной стрельбой динамитными зарядами из пушек по толстой броне. Результаты оказались неудовлетворительными, и завод понес значительные экономические потери. Дальнейшие планы братья обсуждали почти год, и в результате Роберт переехал в Петербург в августе 1870 года. Возможно, именно из‑за отрицательного опыта испытаний он медлил с принятием предложения Людвига. Кроме того, Роберт так и не прижился в Петербурге, этом «болотном гнезде», «этом холодном бардаке».

В мае 1870 года в Петербурге открылась Всероссийская мануфактурная выставка, на которой были представлены изделия завода. Людвиг снискал на мероприятии большой успех. Ему впервые было предоставлено право изображения российского государственного герба на вывесках и изделиях (как упоминалось, второй раз это произошло в 1882 году). Столь высокая честь была оказана за «многообразность и обширность производства и за похвальную известность, приобретенную аккуратным и точным выполнением выпускаемых с завода предметов». Одновременно Людвигу был пожалован орден Св. Анны 3‑й степени. Людвиг очень хотел, чтобы Альфред и Роберт присутствовали на выставке. Он жаждал показать достижения завода и убедить Роберта в целесообразности переезда в Петербург. Но ни один из братьев присутствовать не смог.

Только в августе, во время посещения Стокгольма, Людвигу удалось убедить Роберта в правильности принятия его предложения. Сразу после этого Роберт приказал снести свой нитроглицериновый завод в Финляндии. «Весь капитал потерян окончательно, – прокомментировал он. – Но это освободит меня от гнетущей обязанности уплаты ежегодной аренды».

Решающим мотивом для переезда было желание Роберта достичь «независимого положения». Под этим подразумевалась не только независимость от начальства, но и в первую очередь финансовая независимость. В то время не существовало ни пенсий, ни социального обеспечения. И Людвиг, и Альфред были к этому времени состоятельными, а Роберт не умел беречь деньги, и, несмотря на высокую зарплату и долю в прибыли «Нитроглицериновой компании», у него не было капитала для обеспечения спокойного будущего семьи. Как только Роберт поселился в Петербурге, Полин вздохнула с облегчением. «Меня очень радует, что ты решил остаться. Наконец‑то ты отошел от этого опасного дела, чего я давно желала», – писала она. Сознавая его неспособность беречь деньги, Полин просила мужа жить экономно, «взяв в пример нашего доброго Людвига, памятуя, насколько разумно и бережливо он вел хозяйство, пока не добился независимого положения». Сама Полин осталась в Стокгольме с тремя детьми: Яльмаром, Ингеборгой (род. 1865) и Людвигом (род. 1868).

Наладить свою жизнь и финансы Роберту оказалось сложнее, чем братьям. Но семейные отношения были тесными, и Людвиг с Альбертом делали всё, чтобы помочь ему. Так же, как Альфред, который устроил Роберта на должность директора «Нитроглицериновой компании», Людвиг старался помочь ему достичь финансовой независимости в России, сделав его своим компаньоном.

Вечером в день свадьбы Людвиг и Эдла отправились в свадебное путешествие, которое должно было продлиться три месяца, но вернулись они через девять. Братья, все трое, страдали слабым здоровьем, усугубленным приступами ипохондрии. «Семейства Нобель и Альсель на самом деле плохой породы и обречены на краткую жизнь», – жаловался Альфред Роберту. У Людвига были постоянные проблемы с дыхательными органами (бронхиты, катары, приступы астмы), что, в свою очередь, сказывалось на сердце. По словам матери, он с молодости каждую осень страдал от «кашля в этом жутком и нездоровом климате». Климат в болотистой дельте Невы и в самом деле был нездоровым. Поэтому, укрепив финансовое положение, Людвиг, как и многие другие состоятельные россияне, стал совершать ежегодные поездки на европейские курорты, что временно поправляло самочувствие. «Здоровье мое несколько стабилизировалось во время зарубежной поездки, но климат Петербурга скоро разрушит его, – писал он Роберту после пребывания на немецком курорте осенью 1869 года, добавляя: – Но что касается расположения духа, я снова на себя похож – всегда спокойный и иногда веселый».

Фотография Эдлы в Неаполе во время медового месяца

Таким образом, путешествие Людвига с Эдлой было одновременно свадебным и лечебным. После остановки в Берлине (где они встретились с Альфредом) молодожены направились дальше на юг, в Палермо на Сицилии. Накануне Рождества Людвиг писал Роберту, что чувствует себя много лучше «в этом климате, чем в любом другом после того, как мы покинули Петербург. И, если в моем присутствии не будет нужды, я бы предпочел остаться за границей на всю зиму, пока на вашем Севере не начнут дуть более приветливые ветра». Роберт ответил, что в присутствии Людвига нет необходимости, вызвав живейшую благодарность второго, опасавшегося, что «поездка на север будет иметь самые для меня вредные последствия». Несколько месяцев спустя Роберт снова заверил брата, что он «может смело остаться за границей», пока в Петербурге не станет теплее. «Приятная новость, – отвечал Людвиг из Неаполя, – поскольку я сейчас не хотел бы отправиться в холод и снег без крайней на то необходимости».

Во время девятимесячного путешествия супруги, помимо Палермо, также посетили Катанию, Неаполь (где в январе вспыхнул Везувий), Флоренцию и Рим. Они также совершили поездку на Мальту и в Тунис. Посещение Туниса произвело на Людвига такое сильное впечатление, что он решился попробовать свои писательские силы. «Я набросал несколько листов об Африке, – писал он Роберту. – Но сомневаюсь, стоит ли отправлять их, потому что мне самому они кажутся настолько бессодержательными и бесцветными в сравнении с реальностью, что, боюсь, вряд ли ты захочешь пробежать их глазами». В свою очередь, Роберт похвалил репортаж Людвига после прочтения, намекнув, что текст достоин публикации в одной из стокгольмских газет. Эту мысль Людвиг отверг, хотя и не категорично. Текст, так никогда и не опубликованный, свидетельствует о наблюдательности и повествовательном таланте Людвига – особенно удачен юмористический и нежно-ироничный рассказ о еврейской свадьбе: четырнадцатилетнюю невесту в течение нескольких лет перед замужеством откармливали как индейку, чтобы она стала как можно жирнее, – таким был идеал их красоты.

В Петербург Людвиг и Эдла вернулись только в конце июля 1871 года. В отсутствие брата Роберт управлял заводом наилучшим образом. Среди прочего на его долю выпало закончить работу над модифицированными винтовками. Это мероприятие сопровождалось большими производственными проблемами, но успешно завершилось в конце февраля. «В эти дни я заканчиваю большой заказ, полученный братом на винтовки, столь же хлопотный и утомительный, как и прибыльный», – сообщил он Смитту в Стокгольм. Той же осенью Роберту был пожалован орден Св. Станислава 3‑й степени. Награды были удостоены также несколько работников завода и Людвиг.