– Лично у меня без повторов не получается. Вот эту ветровку ношу шестой год. Когда-то в ней встретил частичку своего счастья… Теперь каждый раз надеваю ее, и мое сердце заново наполняется теми ощущениями… Воспоминаниями продлеваю вкус счастья…

– А я для этого слишком нетерпелива. Нахожусь в вечном поиске новизны. Это не значит, что в чувствах меня надолго не хватает, напротив… Я часто заглядываю в шкатулку с бабушкиными бусами, бижутерией. Всегда нахожу в знакомых с детства вещах что-то новое…

– Да-да, любовь нуждается в обновлении.

Не зря же придумали такие понятия, как «второе дыхание», «с новой силой»… Мы никогда не любим так, как полюбили. Сильнее или слабее…

– Красиво ты говоришь, Светусвет. Тебе бы в писатели…

– Мудрец не тот, кто мудро нахватался… Слышала такое?

– Я не люблю самокритичных людей…

– Каких же ты любишь? Самовлюбленных?

– Нет, почему же?! Просто от самокритики до самоуничижения один шаг… Важно знать свои минусы и вспоминать о них только в контексте разговора о своих плюсах… Самовлюбленность – это другое. Пустота…

– У нас с тобой прямо дуэль интеллектуалов, а не обычный разговор…

– В мире нет ничего обычного, Светусвет. Зато есть люди, видящие в совершенном заурядность… Вот смотри, для кого-то и Босфор обычный пролив, каких в мире множество, в котором даже не искупаться летом. А вот для нас с тобой Босфор друг, больше чем человек. Мы с ним делимся, советуемся…

– Ну да… Восприятие – субъективная штука…

– Именно…

– Любишь апельсины?

– Люблю.

– Мирумир говорит, что именно в апельсинах пульс жизни…

– Он еще и в наших сердцах… Мирумир – самая большая любовь?

– Какой-то писатель – забыл, кто именно – сказал, что в жизни бывает только одна большая любовь, все предшествующие ей любови – лишь проба пера, а все последующие – наверстывание упущенного… Согласен с ним…

– Я тоже. Я верю в масштаб чувства. Разделяют же влюбленность и любовь… Раньше у меня случались романы, которые мне казались большой любовью… Но это были заблуждения… Все ошибаются, недаром ведь на карандашах есть ластики… Все-таки любовь должна проходить проверку временем. Иначе трудно понять, действительно ли она такая большая…

– Согласен…

– Хотя, Светусвет, бывает и так, что мы можем долго любить одного человека и до конца не понимать, что в нем сосредоточена та самая большая любовь… Каждый человек по-своему не понимает своего счастья…

– Ты понимаешь свое счастье?

– Не до конца. Иначе столько бы не ныла, не сетовала на судьбу…

– И что мешает?

– В каком смысле?

– Ну, понимать, ценить свое счастье…

– Разлука… Она, подобно комару, выпивает мое терпение, веру, уверенность. Расстояния трудно победить одними мыслями. Одной верой сыт не будешь…

– Как же вы справляетесь?

– Как-как – никак! Сходя с ума, обливаясь слезами перед веб-камерой, празднуя окончание каждого дня разлуки… Надежда… Моя бабушка повторяет одну фразу: «Хорошо, когда есть что вспомнить, а еще лучше, когда нечего забыть». Надеюсь, скоро мы с ним будем вспоминать эти сложные дни с улыбкой на лице…

– Иншаллах[69]…

– Я так поняла, между вами с Мирумир тоже разлука?..

– Да. Она уехала…

– Надолго?

– Не знаю… Хочу верить, что вернется.

– Вернется-вернется, вот увидишь…

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Из твоих рассказов. Не кисни!

– Я не кисну… Просто сложно.

– Запомни, жизнь, как маленькое одеяльце: потянешь наверх – мерзнут ноги, потянешь вниз – голова. Жить умеет тот, кто сворачивается калачиком… На вечный ажур даже не надейся. События в жизни как маятник: назад, вперёд, потом снова назад, затем снова вперёд…

– У нас сегодня прямо вечер афоризмов.

– А то!

– Пойдем пить кофе с пирожными?

– Угощаешь?

– Угу… За услуги психоаналитика буду расплачиваться походами в кондитерскую.

– Негодник ты, Светусвет!

– Похоже на то, Зейнеп…

…Поздний чай у изголовья июля, перчатки без пальцев, пустая банка из-под засахаренного абрикосового варенья, желание расправить крылья веры, рассвет крадет последнюю звезду, любимый запах задутых свечей, попытка вычислить c помощью фэншуя сектор любви, конфликт на бытовой почве с бестолковым феном и надежда, потерявшая свое предназначение. Усилием воли сбрасываю с неба грозовые тучи…

Я слишком люблю, чтобы быть свободным. Хочу развязать руки, разогнать обстоятельства, прижать тебя к себе обыкновенно и больше никуда не отпускать. Не спиваюсь, но не выпускаю из рук фляжку с коньяком. Он противный, конечно, зато действенный. Горячительное после чая: пусть будет жарко внутри, прости, страдалец желудок!..

Вчерашний дождь наревел лужи в форме сердца. Я останавливался над каждой из них и ощущал себя выброшенной коробкой, в которую никогда ничего и не клали. Пародия на философские мысли и осознание того, что молитвы это не более чем обращение к самому себе. Нам почему-то важно подкреплять свои просьбы авторитетом Всевышнего. Тешим амбиции, мол, имеем доступ к небесной канцелярии…

Съездить бы на Маврикий. Витрина турагентства напротив моего дома зазывает купить «горящую путевку всего за 999 YTL[70]». Заманчиво. С удовольствием поехал бы, будь я уверен, что там, на ласковых волнах Индийского океана, обрету спокойствие. Но я слишком хорошо себя знаю. Для меня связывать нервы – это как прекращать майский ливень, превращать воду в вино, как гладить сорочки – чудеса. Как отключаться от реальности. Эй, Всевышний, пошли мне выключатель эмоций!

Неимоверно талантливы те, кто способен переждать бурю. Я до сих пор не научился стоять на месте тогда, когда того требует ситуация. Бесконечные метания из крайности в крайность, бесцельные перелистывания некогда прочитанных книг. Разучиться бы чувствовать. Вырубить все рецепторы, заправить разобранные постели, заново заморозить потекший пломбир и жить одной бесконечной секундой… Стоп! Нет-нет, не надо мне такого! Лучше я буду любить. Пусть и больно…

* * *

…Весь день на балконе, южный ветер треплет ресницы Босфора, усохшая баклава в холодильнике, вырванный шнур телефона, съежившееся сердце, одинокое одиночество, еще горячий омлет на кухонном столе, присутствие аппетита, но полное отсутствие сил есть-жить. Кто-то скажет, что надо идти дальше, но я не могу. «Нельзя останавливаться, даже если силы иссякли. В боли так легко засидеться…»