лет. Она была одета в черный брючный костюм. Большие солнцезащитные очки скрывали почти половину лица, а черная шляпа – волосы. Но я заметила несколько выбившихся белокурых прядок. Еще я обратила внимание на то, как хорошо была сложена эта женщина: у нее была стройная, пропорциональная фигура. Женщина была заметно напряжена. Но вот она повернулась и стремительно пошла к выходу.

Интересно, кто она? Имеет ли она какое-то отношение к Иннокентию Джембровскому? И будет ли она присутствовать на поминках?

Я подъехала к ресторану и, припарковав машину, прошла в вестибюль.

– Здесь должны быть поминки. Где они проходят? – спросила я представительного швейцара.

– Давайте я вас провожу, – предложил он и провел меня по коридору в зал.

Зал ресторана, где проходили поминки, был вместительным. Собственно, и гостей, которые пришли на поминальный обед, собралось достаточно много.

Я обратила внимание на то, что Светлана Джембровская и Елизавета Максимовна сидели на противоположных концах большого стола, напоминавшего букву «П».

За столом уже сидели приглашенные на поминки гости. Перед ними стояли тарелки с едой, наверное, официанты уже все разнесли, а может быть, стол уже был накрыт заранее.

Я подошла к Безрассчетновой, рядом с ней оказалось свободное место.

– Садитесь, Татьяна Александровна, – пригласила она, – сейчас я попрошу официанта принести прибор.

– Не беспокойтесь, Елизавета Максимовна. Вам, наверное, и так досталось. Все надо организовать, рассадить такое количество людей, – заметила я.

– Да, вы правы, но основные хлопоты взял на себя Илья Александрович Волошников. Это заместитель Кеши. Хотя теперь он, скорее всего, станет во главе банка.

«Кто бы сомневался, – подумала я, – наверное, для этого и затевалось устранение Джембровского. Хотя, возможно, я и ошибаюсь, и преступник кто-то другой».

В это время на противоположном конце стола со своего места поднялась Светлана Джембровская.

– Попрошу внимания, – начала она, – давайте помянем моего дорогого безвременно ушедшего супруга. Вечная ему память!

Со всех концов стола понеслось:

– Вечная память!

– Царствие небесное!

– Земля ему пухом!

– Ну, и стерва же эта Светка, – почти не разжимая губ, прошептала Елизавета Максимовна, но я услышала.

Все сидящие за столом выпили, потом закусили. Я съела ложку кутьи, потом взяла рюмку с водкой, но пить не стала, поскольку мне еще предстояло садиться за руль, а просто подержала в руке. Елизавета Максимовна пододвинула мне тарелку с картошкой-пюре и отбивной.

– Спасибо, – поблагодарила я ее и посмотрела на гостей.

Они, казалось, забыли, зачем здесь собрались. После первой рюмки еще соблюдалось какое-никакое приличие, люди говорили довольно тихо и сдержанно. Потом разговор стал громче, уже послышались отдельные, довольно различимые фразы. Обсуждались особенности текущего политического момента, экономический кризис, в целом напряженность в мире, и многое другое, совершенно не относящееся к тому, зачем они здесь собрались.

Удивляться, собственно, здесь было нечему. Ведь собрались люди, по сути, чужие друг другу, которым был совершенно безразличен как сам покойный, так и его семья.

Я подумала, что еще немного, и некоторые из них готовы будут пуститься в пляс: настолько раскованной была их жестикуляция вкупе с раскрасневшимися лицами. Иногда на поминках мне приходилось наблюдать и нечто близкое к этому.

Безрассчетнова тронула меня за рукав.

– Татьяна Александровна, ну что? Как продвигается расследование? Удалось что-нибудь узнать… кто это сделал? – Тут голос ее задрожал.

– К сожалению, Елизавета Максимовна, пока ничего конкретного. Но результат будет, как раз сейчас я отправляюсь в одно место, где, думаю, получу нужный результат.

– Тогда не буду вас задерживать, – сказала Безрассчетнова.

Я вышла из ресторана, села в свою машину и достала листок с адресом, по которому проживал Кирилл Сосновцев, бойфренд Маргариты Стенюшиной.

Это был обычный пятиэтажный дом, который уже давно требовал ремонта. Во всяком случае, снаружи: облупленная во многих местах краска и отваливавшаяся кусками штукатурка придавали дому весьма непрезентабельный вид. Видно, управляющая компания забыла про вверенный ей дом. Но когда я вошла в нужный мне подъезд, то поняла, что ошиблась, потому что ремонт уже начался. Просто его решили начать изнутри.

Я осторожно, стараясь не испачкаться в побелке, следы которой оставались на ступеньках лестницы, поднялась на четвертый этаж и позвонила в дверь, обитую зеленым дерматином, уже изрядно потертым.

Мне долго никто не открывал. Наконец послышались шаги, и к двери кто-то подошел. Я позвонила еще раз.

– Кого нужно? – несколько грубовато спросила женщина.

– Кирилл Андреевич Сосновцев здесь живет? – спросила я.

– Живет здесь, но сейчас его здесь нет, – ответила женщина.

– А где он? – задала я следующий вопрос.

– А я знаю? Он мне не докладывает, – отрезала женщина и вроде бы отошла от двери.

– Подождите! Я – частный детектив Татьяна Александровна Иванова, мне…

Я не успела договорить, потому что женщина меня перебила:

– Зачем мне частные детективы? Ходят тут всякие…

– Откройте, пожалуйста, дверь, – повысив голос, потребовала я, – иначе вас вызовут повесткой в полицию и разговаривать будем с вами уже там.

Моя угроза возымела свое действие, потому что после долгих манипуляций с замком дверь наконец открылась.

На пороге стояла высокая худощавая женщина лет шестидесяти с небольшим.

– Это вы частный детектив? – спросила она, с подозрением глядя на меня.

– Да, я, – ответила я.

– А удостоверение у вас есть? – спросила женщина.

– Конечно, – ответила я, – вот моя лицензия.

Я вынула из сумки документ, подтверждающий мое право на занятие частной сыскной деятельностью.

Женщина долго изучала лицензию.

– Я все равно не понимаю, при чем здесь я? – задала она вопрос, возвращая мне лицензию.

– Простите, вас как зовут? – спросила я.

– Зачем вам это знать? – последовал вопрос.

– Как мне к вам обращаться? – спросила я, потихоньку начиная закипать.

– Ну, Капитолина Сергеевна меня зовут, – нехотя ответила женщина. – Дальше-то что?

– Капитолина Сергеевна, может быть, мы не будем говорить у порога? В комнату пройти можно? – спросила я. – Вы же видели мой документ, опасности я никакой не представляю.

– Ну, ладно, проходите уж, – разрешила