– Рома! Как хорошо, что я тебя застал!

Он без труда узнал говорившего – Селезень! Ему-то что надо в такую рань?

– В чем дело, Игорь?

То, что он услышал, заставило его похолодеть.

– Не слыхал? Петра Васильевича Тетерина вчера вечером взорвали!

Петра Васильевича? Он невольно оглянулся на спящую Риту – его секретаршу. Такого поворота событий Филат предположить не мог. Он был готов услышать от Селезня какую-нибудь нелепицу и уже подобрал несколько грубых фраз по поводу нежданного звонка, но язык прилип к пересохшей гортани.

– Где?

– Да прямо под окнами его рабочего кабинета. У здания Горкомимущества. Только сел в свой «жигуль» – и ба-бах!

– Ошибки быть не может?

– Да какая ошибка, Рома, дорогой! Еще вчера в вечерних новостях передали. Машина дотла, труп обезображен, но личность убитого установлена. Тетерин Петр Васильевич.

Филат стиснул зубы. А он-то, дурак, обрадовался. Расслабился, с бабой спать завалился. Собрался рапортовать Михалычу об успехах! Теперь вся проделанная работа коту под хвост.

– Ладно, Игорь, я тебе перезвоню! – глухо произнес он. – Мне надо обмозговать ситуацию.

Перед его мысленным взором полетели обрывочные картинки последних двух дней. Грек со смеющимися глазками. Хвастливый балагур Красный. Белая «Вольво». Вальяжный Петр Васильевич с хитрым прищуром. Рита…

Рита…. Он стал вспоминать вчерашний вечер. Бар. Парочка за соседним столиком. Он сидел у стойки. Потом вошла Рита. Случайно? Минут через десять после того, как он туда заявился. Она сказала, что зашла в бар с работы. Часто заходит туда снять стресс. Пятнадцать минут ходу… А он там во сколько был? В семь? Или в восемь? Филат никак не мог вспомнить.

Он подошел к кровати и внимательно посмотрел на спящую. Девушка зашевелилась под его взглядом и раскрыла глаза. На губах заиграла улыбка.

– Доброе утро!

– Доброе! – без улыбки отозвался он. Рита сразу почуяла неладное.

– Что-то случилось?

– Почему ты спрашиваешь?

– У тебя серьезный взгляд.

Филат помотал головой:

– Ничего. Звонил приятель. По делу. Мне надо срочно уйти. А ты… – Он помолчал: сказать или не сказать? – Сейчас на работу?

Рита рассмеялась беззаботно:

– Да какая работа! Сегодня же суббота!

Он усмехнулся и махнул рукой. Потом отвернулся от девушки и пошел звонить своим пацанам. Данила отозвался на второй звонок.

– Вот что, Данила, – глухо заговорил Филат, – неприятность у нас.

– Что за неприятность?

– Вчера вечером грохнули того мужика из Горкомимущества, к которому я в гости ходил.

– Ничего себе!..

– Да погоди ты, не перебивай! Бери Глеба за шкирку и дуйте ко мне сюда. Я сейчас свяжусь с Красным. Надо принимать срочные меры.

– Красному не дозвонишься, он вырубил свой мобильный, – огорошил его Данила. – Он пытался тебя еще вчера поздно вечером достать, но твой мобильник не отвечал… Сказал, что у него для тебя сувенир. Или сюрприз. Не помню, как он выразился. Назначил встречу…

– Понятно… Словом, по коням, мужики! Чтоб через пятнадцать минут джип стоял под окнами!

– Будем! – с готовностью рявкнул Данила и отключил связь.

Рита, ни о чем не подозревая, прихорашивалась перед зеркалом. Тонким черным карандашом она подводила глаза: рот полуоткрыт, веки распахнуты. Даже в этой забавной позе она не утеряла своего очарования. Филат поторопил девушку.

С Ритой он расстался у подъезда, пообещав позвонить ей сегодня вечером или завтра. Роман залез на заднее сиденье и блаженно откинулся на кожаную спинку.

– Что ему нужно, не уточнил? – поинтересовался Филат у Данилы с таким видом, будто они и не прерывали начавшийся пятнадцать минут назад разговор.

Данила, не отрывая глаз от удаляющейся девушки в темно-синем жакете, брякнул:

– Сказал, что грек выполнил свое обещание.

– Ладно, поехали. – Филат не мог вспомнить, что за обещание давал ему грек. Он, видимо, все еще находился во власти сладких воспоминаний о бурной ночи любви. А может быть, его просто ошарашил утренний звонок Селезня…

В любом случае день сегодня обещал стать богатым на тревожные новости.

Стрелку забили неподалеку от морского порта. На его бескрайних просторах места хватало всем: бичам, что сосредоточенно и деловито толкались у бесчисленных мусорных баков в поисках добычи; ширяльщикам, которые ловили кайф в густых кустах акации; портовым грузчикам, что слонялись без дела между пакгаузов. Встречалась здесь и вездесущая ребятня, отыскивающая в портовом металлоломе непременно что-то очень нужное для мальчишеского хозяйства. Захаживали сюда и элегантно одетые мужчины, которые, чувствовалось, имели крупные бабки, и никогда нельзя было понять, что это за люди – то ли организаторы переброски контрабандного товара, то ли ответственные чиновники Балтийской таможни, что, впрочем, нередко бывало одно и то же.

Красный никогда не скрывал своего пристрастия – он любил море так же страстно, как раскрепощенных женщин без комплексов и веселое застолье.

У Красного было все для того, чтобы стать моряком: в его роду, начиная с прадеда, все мужчины дослуживались до капитана первого ранга. Да и природные данные не подкачали. Леха как будто бы сошел с пропагандистского плаката, призывающего пацанов служить в славном ВМФ. И рост у него был что надо – петровский! Когда Леха Красный появлялся на морском берегу, то напоминал самого первого устроителя России, и полы его кожаного плаща, точно так же, как некогда иноземный кафтан государя, безжалостно трепал строптивый норд-ост. Леха Краснов не стал моряком: судьба предначертала ему совсем иное поприще – он сделался предводителем питерской братвы, и его командирский зычный голос звучал так же уверенно, как лающий бас капитана дальнего плавания.

Морской порт Санкт-Петербурга Красный справедливо считал своей вотчиной, существующей по своим законам, в которых способен был разобраться только старожил. Леха Красный частенько принимал контрабанду из-за бугра. Своих людей он имел не только среди инспекторов таможенного терминала, но даже и среди начальства. И несмотря на то что их услуги обходились ему весьма недешево, он всегда оказывался в таком крупном выигрыше, от которого даже у самых удачливых западных бизнесменов головушка пошла бы кругом. Хозяин Питера отлично представлял, какие огромные возможности появятся у воров, когда удастся прибрать к рукам «Балтийский торговый флот».

Леша не собирался оставаться на обочине. Питер не тот город, который будет довольствоваться крошками со столичного стола, и в грядущей приватизации флота он намеревался играть не последнюю роль. Но он понимал: серьезный разговор со сходняком следует затеять потом, когда флот будет оприходован, – вот тогда Красному придется поменять милую улыбку на гангстерский оскал. Но все это будет потом, а сейчас надо на время затаиться и по возможности ублажить Филата…