Говоря, что не может потерять Делию, он ничуть не преувеличил. Хотя любовь сделала его как никогда уязвимым. Он сознавал, что не сумеет теперь без нее жить, что эта потеря сокрушит его. Одно ласковое слово Делии могло залечить любую рану, и одно ее слово могло смертельно ранить его.

То, что они связаны неразрывными узами, было уже очевидно им обоим. Но предстояло еще узнать, что принесут им эти узы.

Кент погрузился в сон, полный мечтаний о будущем, в которых Делии отводилась главная роль. Решимость исполнить любое ее желание так переполняла его, что, едва проснувшись, он разыскал капитана и изложил ему свою просьбу. Хотя тот и был удивлен, узнав, что они не обвенчаны, но охотно согласился скрепить их отношения данной ему властью. В свое оправдание Кент состряпал довольно туманную историю задержки по делам фирмы и великой спешки, в которой ему и Делии пришлось подниматься на борт «Соноры», хотя они намеревались обвенчаться накануне отплытия. К счастью, капитан не стал вдаваться в подробности и как будто поверил.

После завтрака, прогуливаясь по верхней палубе под руку с Делией, Кент передал ей свою беседу с капитаном. Он опасался возражений, но, похоже, девушка предоставила ему планировать их будущее (по крайней мере пока). Венчание должно было состояться сразу после обеда. Пока же они продолжали прогулку. Однако их скоро прервали.

– Кент! Делия! Вы уже знаете? – окликнула их Мэри Паттерсон, спеша им навстречу с Вирджинией и Адди. – Этому пароходу сменили название! Роберт говорит, что это очень плохая примета.

– Как вы думаете, мистер Брэдфорд, нам есть о чем беспокоиться? – спросила Вирджиния, переглянувшись с Адди. – Я передам Билли ваше мнение. Он так ценит ваш здравый ум!

Поблагодарив за комплимент, Кент постарался рассеять опасения дам:

– Это всего-навсего древнее суеверие. Множество судов сменило название одновременно со сменой владельца. Не думаете же вы, что все они пошли ко дну?

– Если какое-то и утонуло, то ему просто не повезло. А я очень везучая, так что с нами этого не случится, – добавила Делия, бросив на него многозначительный взгляд. – К тому же погода нам благоприятствует. Если так пойдет и дальше, бояться нечего.

Их оптимизм произвел желанное действие. Подошли несколько джентльменов (Шарп в том числе) с намерением обсудить какие-то деловые вопросы с Кентом. Делия сочла это удобным предлогом для того, чтобы пройтись по палубе со своими подругами.

Прежде чем вступить в мужской разговор о перевозках сухопутными и водными маршрутами, Кент проводил ее взглядом, и это не укрылось от Нельсона Шарпа. Когда остальные разошлись, он остался стоять.

– Общеизвестно, что страсть быстро сходит на нет после того, как брачный обет произнесен, – начал он без предисловий. – Я и сам замечал это неоднократно. Ваш случай кажется мне интересным исключением из правила. Еще раз поздравляю, дорогой друг!

В его тоне содержался недвусмысленный намек на то, что подозрения его не только не улеглись, но даже усилились.

– И что же? – Кент пожал плечами. – Наш случай вообще необычен. Перед венчанием мы даже толком не успели познакомиться. К счастью, судя по медовому месяцу, мы даже лучше подходим друг другу, чем думали.

– Занятно… – протянул Шарп, не скрывая скепсиса. – Я просто не узнаю вас, Брэдфорд. Кто бы мог подумать, что джентльмен, так сказать, старой закалки способен преподносить такие сюрпризы…

Усмотрев в этих словах намек на неравный брак, Кент с трудом сдержал гнев.

– Такая леди, как Делия, может лишь оказать честь джентльмену, приняв предложение, а вовсе не уронить его в глазах других! – произнес он тоном ледяной вежливости, больше всего на свете желая стереть усмешку с губ собеседника хорошим ударом кулака.

– Ни минуты не сомневаюсь, – хмыкнул Шарп, не замечая угрозы. – Мне нравится наблюдать за вами обоими. Совершаешь такие странные открытия! Если бы я не знал, как обстоит дело, то решил бы, что ваш союз был заключен лишь пару дней назад.

– Вообще говоря, это вас не касается, – начал Кент сквозь зубы, – но уж если вы так наблюдательны, то знайте, что у нас с Делией действительно были кое-какие разногласия. Подобно вам, она принимала слишком близко к сердцу свое ирландское происхождение, и я не сразу убедил ее, что культурные люди не поставят этого ей в вину.

Шарп приоткрыл рот и моргнул. Он даже отступил на шаг. Кент сообразил, что к концу своей тирады слишком повысил голос.

– О, прошу прощения! Я… мне… как славно, что у вас теперь все в порядке!

И их недоброжелатель поспешно удалился, к большому облегчению Кента, который начал всерьез опасаться, что все-таки пустит в ход кулаки.

– Ты мрачен, как грозовая туча, – раздался у него за спиной голос Делии. – Похоже, мистер Шарп нравится тебе ничуть не больше, чем мне. Он все не унимается?

Кент не без усилия вернул лицу спокойное выражение и повернулся.

– Надеюсь, мне наконец-то удалось рассеять его упорные подозрения. Я сказал, что мы просто притирались друг к другу.

– Я тоже надеюсь. Этот человек не понравился мне с первого взгляда. У меня от него мурашки по коже. Такие обожают высматривать черных овечек в стаде, но выдают их только тогда, когда нет никакой надежды поживиться за их счет.

– Как метко! – воскликнул Кент, пораженный этой характеристикой. – Ну ничего, через пару часов никакой Шарп нам будет не страшен. Лучше обрати внимание, что за чудесная стоит погода, как спокоен океан и какое солнце на палубе. Давай отдадим должное дню нашего бракосочетания!

Сразу после обеда Кент и Делия постучались в капитанскую каюту. Капитан Гериндон был щуплым человечком с некогда рыжими, а теперь почти совершенно седыми, сильно поредевшими волосами.

– Итак, – начал он густым басом, неизвестно как умещавшимся в его впалой груди, – вы двое пренебрегли священным обрядом венчания, желая вовремя попасть на борт «Соноры». Я рад, что могу исправить это досадное упущение.

Делия обратила к Кенту растерянный взгляд. Неужели он выболтал капитану причины ее появления на борту? Легкий отрицательный жест успокоил ее. Очевидно, капитану была свойственна некоторая выспренность речи.

Церемония прошла мирно и быстро закончилась. Больше всего Делию поразило, с какой решительностью прозвучало ее собственное «да». Но когда Кент, в свою очередь, произнес брачный обет и заново надел ей на палец обручальное кольцо ее матери, она уверилась, что поступает правильно.

Брачная ночь была для них не первой, но это не охладило их пыла. Засыпая на плече Кента, Делия вспомнила о своих недавних страхах и сомнениях, но поспешила снова упрятать их на самое дно души. Связанные узами брака, они с Кентом стали вдвое сильнее, чем прежде, и могли справиться с любым испытанием. Все было им теперь по плечу: и всеобщее осуждение, и бедность. Любовь стала их щитом, их доспехами, любовь должна была победить все.