– Странный ты человек, Гор, – Боб вынул из костра веточку с угольком на конце, лениво прикурил.

– Это еще почему? – вздыхаю.

Не люблю, вообще-то, таких разговоров.

Просто уходить лениво.

И коньяк у него тоже неплохой, чего уж там…

– Тебе почему-то всегда прет. За что бы ты ни брался. Мне парни как-то рассказывали, что с тобой даже в карты играть бесполезно. И все девки, опять-таки, твои. Даже если ты и усилий к этому никаких видимых и невидимых не прилагаешь. Вот и Машка туда же…

Я фыркнул:

– Ну, ты, майор, даешь. Да тебя девок, почитай, в каждой московской подворотне по паре десятков ожидает. Что, ты думаешь, я не в курсе, что ли? Кто еще из нас бабник…

В полиции Боб служил в веселеньком звании поручика.

Но для меня все равно оставался майором.

С Крымской.

С тех самых времен, когда мы с ним еще считались друзьями…

– Да нет, я не об этом. Хотя и об этом тоже. Девок, знаешь ли, – масса. А Машка – одна…

Я промолчал.

Соглашаться с ним не хотелось, но это была чистая правда. Красотуля такая и вправду одна.

Хотя повезло мне или нет – это еще с какой стороны посмотреть…

Я вздохнул.

– Ну, – разливаю фашистский коньяк по стопкам, – тогда чтобы каждому…

Выпиваем.

Я не спеша закуриваю.

– Знаешь, – хмыкаю, – тут, вообще-то, странного как раз ничего нет. Просто я в любой двуногой особи по привычке пытаюсь рассмотреть человека. Даже в женщинах. Да что там в женщинах. Даже, представь себе, в тех, на кого смотрю исключительно через две совмещенные точки на прицеле…

Он хмыкает в ответ.

И тоже закуривает.

Свои, разумеется.

Табак по нынешним временам – удовольствие довольно дорогое, даже травка дешевле.

Обычная, конечно.

Не гидропоника.

Ту вообще хрен достанешь…

– Да нет, я не об этом, – вздыхает. – Странный ты. Точнее даже не скажешь. Вот скажи, чего ты хочешь? Не сейчас… вообще.

Нет, ну ни фига же себе вопросик, на ночь-то глядя…

Я много чего хочу!

Покоя, например.

И чтобы, как минимум, – полицейские под кожу не лезли.

Это – моя кожа.

Посторонним вход воспрещен.

Наглухо.

Я неторопливо поднялся:

– Пойду, посты проверю…

И вслед:

– Не любишь, ой не любишь, капитан, когда тебе под кожу лезут…

О как, думаю.

Догадался…

Естественно, не люблю.

А кто любит-то?

Ты, что ли, майор?!

А то, если любишь, есть у меня к тебе тоже, представь… пара вопросиков…

Нет, не буду.

Слишком уж вечер сегодня хороший получается, зачем портить…

…Уха действительно удалась просто на славу.

Я даже разрешил народу принять по двойной порции «наркомовских». После чего мы с Красотулей, уже никого не таясь, зашли в мою «командирскую» палатку и залезли в общий спальник.

Не знаю, как насчет Боба с Вожаком, но ее-то как раз, судя по всему, отряд принял.

И это было правильно.

В поход нельзя идти с чужими.

Даже если они груз, пассажиры.

Нельзя.

Просто нельзя, и все.

К тому же мне почему-то хотелось верить, что в Крыльях ей осталось ходить совсем недолго.

Наш человек.

Когда она уютно устроилась у меня на руке и наконец-то засопела, я задумался о некоторых, пардон, аспектах природы человеческих взаимоотношений.

Любовь?

Страсть?!

Да лажа все это.

Просто пришло время.

И она нашлась.

Очень, надо сказать, вовремя.

Все.

Потом.

Сейчас – спать.

…Утром лег плотный туман.

Я скомандовал ждать.

В такую погоду на трассу выходят только самоубийцы: любой завал, любая засада…

Жгли костры.

Пили терпкий персидский чай, который я регулярно и в больших количествах таскал из Астрахани.

В отряде сначала ворчали, мол, только место занимает, потом многие и сами к этому кирпичного цвета напитку пристрастились.

Теперь за уши не оттащишь…

…Наконец, к обеду туман рассеялся, повис клочьями по ложбинам, и мы, не без опаски переправившись по ветхому мосту, аккуратно двинулись дальше.

Через пару часов, когда наконец-то выглянуло солнце, на одном из холмов я снова увидел Тройку.

Только теперь вместо раввина был тибетский монах в ярких шафрановых одеждах.

Следят они за нами, что ли?

…Огибать Воронеж мы все же не стали.

Просто ко мне подошел Вожак и сказал, что там все спокойно.

Местные Крылья даже предлагают почетный эскорт, он связывался с ними по еще, оказывается, функционирующему спутнику связи.

Несчастная железяка, кстати.

Вот так вот болтаться все время на геостационарной орбите, в диком холоде и пустоте, и ждать, когда твоими услугами кто-то воспользуется, хоть такой вот мелкий фашистский вожак.

Я бы сам, чисто от отвращения, в океан бы обрушился.

Ага…

…От эскорта я, разумеется, отказался, а вот переночевать в надежно охраняемых казармах юго-западного Подкрылья согласился, несмотря на свою патологическую нелюбовь к фаши, – со вполне себе даже и удовольствием.

Хотелось просто тупо принять душ и лечь на чистую простыню.

Рядышком с Красотулей, разумеется.

В ближайшие три-четыре недели мне это вряд ли удастся, так что плевать – Крылья они там или не Крылья.

Да хоть Копыта…

Все-таки смешные они люди, ей Богу, если так, незамыленным, что называется, взглядом понаблюдать доведется.

Вроде бы, взрослые мужики.

Так нет – ритуалы, приветствия: «брат», «сестра», «попутчики», «упругого ветра»…

Причем торжественно так.

Со значением.

Факелы горят, солдатики маршируют, ручки тянутся – от сердца к солнцу.

Право слово, как дети в песочнице.

Типа, не наигрались.