— Крестьяне у моего рода жили припеваючи. У них работы было не так уж много. Потому что отец с помощью своей магии заставлял гектары полей взрастать за неделю, а порой и быстрее! Им оставалось только собирать урожай.

— Ты говоришь в прошедшем времени, — подметил я. — Что случилось с твоим отцом?

— Попал на войну и получил там серьёзное ранение. Будь прокляты эти ханские шаманы! — выругался Бродский. — Теперь за моим отцом нужен постоянный уход, а колдовать он больше не может. Сердце не выдерживает нагрузок. Поля пустуют, продавать нечего. Затухает наша семья.

Судьбе Бродских не позавидуешь. Николай впервые рассказал мне эту историю. Я и не думал, что под маской жизнерадостного простака скрывается столько боли.

На нём, получается, лежит очень большая ответственность. Если я правильно понял ситуацию, род Бродских может скатиться в полную нищету, как и мой род.

— А твоя сила, Николай? — спросил я. — Ты ведь тоже можешь ускорять рост растений?

— Шутишь, что ли? — грустно усмехнулся он. — Это ты про ту травку, которуюя могу на пару сантиметров из земли доставать? Да этого не хватит даже для того, чтобы скот прокормить. Я потому и подался в алхимики. Моей магии плевать, насколько сложна структура растения. Главное, чтобы оно было не большим — тогда я легко могу ускорить его рост. Это лёгкий способ быстро накапливать редкие ингредиенты. Но для гектаров пшеницы моя сила негодна.

— Зря унываешь! — подбодрил его я. — Ты ведь на верном пути. Мы вовсю развиваем твой талант. Наши продажи возросли в десять раз за счёт Закрытого Клуба, а скоро я планирую вложить больше денег в наше ремесло и расшириться ещё больше. Ты уж прости, если прозвучит обидно, но ты дурак, Коль, если считаешь, что твой главный талант — это выращивание травы.

Николай невольно улыбнулся. Отчаяние, которое похитило блеск его вечно смеющихся глаз, испарилось, будто его и не было.

— Спасибо, Володь, — поблагодарил меня он. — Ты даже не представляешь, как для меня важны твои слова.

Дверь в мою комнату распахнулась и к нам вошла Мясникова в шикарном чёрном платье. И любит же она этот чёрный цвет! Мы будто на похороны идём. Надеюсь, не такой она сюрприз для отца приготовила.

— Вы готовы? Мы же опоздаем! — воскликнула она.

— Эй, ты чего врываешься без спроса! — разозлился Бродский. — А если я тут без штанов стою?

— Ой, было бы на что смотреть, — хихикнула Мария и перевела взгляд на меня.

Девушка осмотрела меня с ног до головы и таинственно ухмыльнулась.

— Хорошо выглядишь, Владимир, — сказала она. — Схожу и не понять, что ты студент. Тебя на званом ужине могут и с молодым князем спутать.

Ещё бы. Я за этот костюм отдал не малые деньги. Всё-таки щеголять перед дворянами в повседневной форме академии — несказанный позор.

Мы с Николаем вышли из комнаты. Я запер дверь на ключ… и замер.

За спиной Марии стояла Анастасия Антарктьева. От одного взгляда на неё всё моё тело будто покрылось ледяной коркой.

На молчаливой девушке было бледно-голубое полупрозрачное платье. Создавалось впечатление, что Антарктьева покрыла своё тело узорчатым слоистым льдом.

— Я готова, — скромно сказала она и отвела взгляд.

— Что ж дамы, от вас глаз не оторвать, — сказал Насте с Марией я. — Пойдёмте, такси уже ждёт нас у входа.

Я взял Анастасию под руку и повёл к машине. Её кожа была холодной — аж бросало в дрожь. Николай попытался проделать то же самое с Марией, но девушка выскользнула из его рук.

— Давай без этого, Бродский, — попросила она. — Ещё не хватало, чтобы по всей академии о нас пустили какие-нибудь мерзкие слухи!

До поместья Суворовых мы добирались чуть больше часа. Их семья была достаточно богатой, чтобы иметь несколько особняков во всех частях страны. Санкт-Петербургская резиденция Игоря Суворова была на окраине города. С огромной территории, окружённой старинным каменным ограждением, открывался шикарный вид на залив.

В особняк входило множество гостей. Выглядели дворяне так, будто пришли на приём к самому Императору Невскому.

— Ваши приглашения, уважаемые гости? — низко поклонившись, обратился к нам один из слуг Суворовых, что стоял у входных дверей.

Наша компания передала мужчине билеты, и мы дружно вошли в главный зал особняка. Внутри уже вовсю шёл пир. На небольшой сцене играла живая музыка. Гости сидели за круглыми столиками и беседовали на темы, доступные только высшему обществу.

Плетут интриги, змеи. Как же иначе? Наверное, это и есть главная задача таких собраний.

— Мне уже не терпится увидеть Екатерину, — взволнованно прошептал Бродский. — Я целую неделю с ней не виделся!

— Владимир Белов, — услышал я властный мужской голос из толпы гостей.

К нам шагал не кто иной, как сам хозяин особняка. Сам Игорь Николаевич Суворов. Даже у себя дома он вышагивал с такой прямой осанкой, что его движения можно было воспринять, как часть военного марша.

— Рад, что вы приняли моё приглашение, — произнёс Игорь без улыбки.

Похоже, улыбаться он совсем не умел.

— Нет, этомы должны вас благодарить, — ответил на его скупое радушие я. — Не часто студентам приходится бывать на таких шикарных мероприятиях.

И в этот момент по лицу Суворова скользнула лёгкая улыбка. И это было вовсе не добрым признаком. Я всем нутром ощущал, что дальше произойдёт какое-то дерьмо. Ничего иного от этого званого ужина ожидать и не следовало.

— Поскольку я хотел бы считать вас друзьями своей семьи, — произнёс Суворов, — мне бы хотелось представить вам одного важного человека.

— О ком вы говорите, Игорь Николаевич? — осторожно спросил я.

— О юноше, который вскоре станет частью моей семьи, — пояснил Суворов. — О женихе моей дочери — Екатерины.

Бродский ахнул позади меня.