и глазом не моргнул, когда я жила в одной комнате с Подаксисом. Конечно, тогда мы находились среди фейри и к тому же в неблагой форме.

– Для него подготовлена отдельная комната в крыле для посвященных, – говорит Джереми. – Это всего на один этаж ниже.

Подаксис успокаивающим жестом похлопывает меня по плечу.

– Все в порядке, – заверяет он. Несмотря на его утешительный тон, мое сердце замирает. Грибные эльфы не любят оставаться в одиночестве, а Подаксису редко приходилось с этим сталкиваться. – Со мной все будет хорошо.

– Ладно, – сдаюсь я.

Джереми переводит взгляд с меня на Подаксиса.

– Мне… отнести вас, мистер Краб?

Мой друг щелкает клещами в его сторону.

– Меня зовут Подаксис, мальчик, и нет, я умею ходить. – Он начинает вырываться из моей хватки, поэтому я опускаю его. Оказавшись на полу, он тут же бросается бежать по коридору.

Мальчик пускается следом.

– Я должен сопровождать вас, мистер… Подаксис. Подождите! Позвольте мне показать вам, где расположена ваша комната.

Мои губы изгибаются в грустной улыбке, когда я смотрю, как Подаксис сворачивает за угол. Как только он исчезает из виду, я обращаю свое внимание на другую сторону крыла. Все остальные девушки уже вошли в свои комнаты: некоторые оставили двери открытыми, так что до меня доносятся отголоски возбужденной болтовни, другие же предпочли сразу же запереться.

Войдя в свою комнату, я нахожу скудно обставленное помещение. Довольно скромно, но после моей крошечной комнаты в театре эта выглядит как дворец. Она примерно в четыре раза больше. Кровать, которая почти такого же размера, как та, к которой я привыкла, покрыта чистыми льняными простынями и шерстяным одеялом, а к изголовью прислонена хорошая увесистая подушка. Сразу же над ней в рамке висит картина, изображающая ту же сцену, что я видела за алтарем в нефе. Остальные стены голые и светлые, если не считать занавешенного окна. Кроме кровати, в комнате также есть прикроватная тумбочка, туалетный столик и шкаф, возле которого на полу лежит моя сумка.

Я направляюсь прямо к окну и раздвигаю занавески. Меня встречает солнечный свет и вид на расположенный этажом ниже сад. Он устроен под открытым небом и полон зелени, окружающей спиралевидную пешеходную дорожку, которая ведет к круглому внутреннему двору. Я замечаю нескольких облаченных в мантии братьев. Они подстригают живые изгороди и подрезают кусты. В остальном же сад пуст. Несколько мгновений я ничего не делаю, только смотрю на открывающийся вид, наблюдая за работой священников и любуясь самыми высокими ветвями стройной белой березы, листья которой колышет ветерок. Я позволяю своему разуму опустеть и на время забыть о темном деле, которое должна совершить…

– Мэйзи.

Когда в мое окно кто-то резко стучит, я с криком отпрыгиваю назад. Но затем замечаю красный коготь, мелькающий над подоконником.

– Что за ракушки? Подаксис? – Я спешу обратно к окну, открываю защелку и нахожу своего друга, цепляющегося за подоконник. Когда оконная створка проезжает мимо, Подаксис пригибается, и я наклоняюсь вперед, чтобы затащить его внутрь, прежде чем происходящее привлечет внимание садовников. Закрыв и снова заперев окно, я с удивленной улыбкой поворачиваюсь к другу. Обычно Подаксису не свойственна спонтанность или смелость. – Что ты делаешь?

Он смотрит на меня с пола.

– Разве ты не слышала мальчишку? Моя комната прямо этажом ниже.

– Да, но я не думала, что ты полезешь по стене, чтобы увидеться со мной.

– Она кирпичная, – сообщает он, как будто это должно все объяснить. – По ней легко взбираться.

– Что ж, я рада, что ты нашел способ пробраться сюда никем не замеченным.

– Кстати, о том, чтобы оставаться незамеченным. – Он несколько раз щелкает клешнями, прежде чем его глаза расширяются от страха, который мне так хорошо знаком. Голос Подаксиса повышается на октаву. – Как, черт возьми, ты собираешься это провернуть, Мэйзи?

Я пожимаю плечами.

– А как мне этого не делать?

– Ты слышала правила конкурса. Зараз ты можешь провести с Дорианом наедине всего лишь час. Конкурс длится семь дней, и, поскольку на сегодня запланирован лишь групповой ужин, у тебя есть максимум шесть часов в его обществе, и то, если свидания будут происходить ежедневно и тебе удастся добраться до конца.

– А кто сказал, что мне обязательно оставаться до конца конкурса?

Мой друг проводит когтем по лицу.

– Мэйзи, не знаю, заметила ли ты, насколько строга эта церковь, но, похоже, она следует социальным нормам. Так что я нахожу крайне маловероятным, чтобы служитель церкви поцеловал кого-то, кого он знает всего несколько часов. Готов поспорить, что поцелуев не будет до самой свадьбы. Мэйзи, тебе придется выиграть конкурс.

– Ты несешь чушь, Подаксис. Думаешь, я просто буду ждать, пока он меня поцелует?

– Ну… да. Разве не такое поведение подобает молодой леди?

От смеха я откидываю голову назад.

– Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.

– Значит, ты не собираешься побеждать в конкурсе?

– Нет. – Я поворачиваюсь к своей ковровой сумке и начинаю ее распаковывать. – При первой же возможности, как смогу остаться с Дорианом наедине, я покончу с этим. Подойду прямо к нему, прижмусь губами к его губам, и дело будет сделано. Уже завтра вечером я буду свободна.

Глава XV

В пять часов приходит Джереми, чтобы сопроводить меня на ужин. За несколько минут до этого Подаксис вышел через окно, пообещав в мое отсутствие изучить планировку церкви. Чем больше мы узнаем о нашем окружении, тем больше вероятность, что моя миссия пройдет успешно. Поскольку для личных свиданий Дориан будет выбирать места сам, мне нужно спланировать все так, чтобы я сумела поцеловать его в любом из них. Несмотря на заверения Нимуэ в том, что отыскать связь между мной и смертью Дориана будет невозможно, я все же хочу сделать все, что в моих силах, чтобы избежать подозрений.

– Столовая прямо здесь, мисс Мэйзи, – сообщает Джереми, останавливаясь перед открытой дверью.

Я вытряхиваю из головы нездоровые мысли и вхожу в комнату. Она простая, без окон, со стенами, оклеенными кремовыми обоями и увешанными старомодными картинами в толстых деревянных рамах. Стол представляет собой длинный, покрытый скатертью с цветочным рисунком прямоугольник, на котором стоит множество подносов. Бросив взгляд вдоль стола, я обнаруживаю, что все остальные участницы уже прибыли. Кроме них, в столовой больше никого нет. Некоторые девушки болтают друг с другом, в то время как другие бросают на соперниц ледяные взгляды. Самые холодные особы из всех собравшихся – Ванесса и Грета – сидят по разные стороны у главы стола. Хотя большая часть холода исходит от Ванессы, которая наблюдает за другой девушкой,