— У нас раньше не было никаких свидетельств! — едва не плача, заявил крестьянин. — Мы просто испокон веков жили на своей земле, и каждый знал, чей это надел, а чей — этот. И не было никаких споров! А теперь из-за этой Олимпиады…

— Ну ты, неудачник! — встрял Зебр. — Если ты утверждаешь, что это твоя земля, что ж ты, батенька, не пошёл и не зарегистрировал её вовремя, да?

— А я и пошёл, — ответил крестьянин. — Четверо суток только в очереди просидел. Но со мной даже не захотели разговаривать. Я и умолял, и взятку предлагал…

— Если чиновник не продаётся, значит, он уже продан! — смекнул Зебр и оборотился к Бегемоту: — Майн фюрер! Дело ясное, что дело тёмное!

— Это нормально! — кивнул Председатель Советующихся и на пару секунд задумался. — Что ж, признаем этот документ вполне правомочным…

Длинноносый заметно возгордился и показал крестьянину «фак». У того от отчаяния выступили на глазах слезы.

— Но, — продолжал Бегемот после хитроумной паузы, — вопрос всё же дискуссионный. Сделаем так: тому, кто первый откажется от прав на эту землю, мы даруем в честь этого, как его… Дня Курортника элитную квартиру в центре города с видом на море. Да будет так!

Длинноносый напрягся, посмотрел на крестьянина, который нахмуренно что-то соображал, и вдруг принародно порвал своего свидетельство и швырнул клочки с трибуны вниз, под ноги сочинцам.

— Я первый отказываюсь от прав! Давайте квартиру!

Народ загудел, словно улей.

— Ну вот, справедливость восторжествовала! — усмехнулся Бегемот и обратился к крестьянину: — Иди, и владей своей землей так же, как владели ею твои предки. Только поскорее узаконь свои владения. Впрочем, мы позвоним, куда следует. Тебя примут без очереди и сделают документы без волокиты и мздоимства! Ну а ты. — Председатель положил непростой взгляд на длинноносого, — Я человек слова! Получай свою элитную квартиру в центре города Магадан с видом на Охотское море!

Люди в толпе затряслись в экстазе смеха.

Длинноносый завизжал, как резаный, было бросился вниз, в толпу, собирать клочки своего бывшего свидетельства, но развесёлая публика подхватила его, подняла над головами и, передавая с рук на руки, понесла куда-то на задворки площади. Вскоре длинноносого и след простыл.

— Король! — возгласил восхищённый Зебр, обращаясь к Бегемоту. — Я больше не могу молчать! Я скажу всю правду, чего бы мне это не стоило! Ты гений!..

Подул сильный ветер с привкусом эвкалипта. Звучно забились многочисленные флаги, словно пытались сорваться из флагштоков и улететь куда-нибудь за тридевять земель, весело и свободно паря в теплых воздушных потоках В этот момент дирижёр оркестра — совершенно смешной дядечка, патлатый, с пролысиной и огромными детскими глазами — прочувствовав момент, экспрессивно взмахнул палочкой, и дружная ватага его музыкантов врезала что-то такое ритмично-мелодично-опереточное и одновременно в стиле RAP.

Вытхуянцы, пританцовывая, вышли вперёд и начали петь речитативом, с соответствующей музыкальному направлению жестикуляцией и эффектным многоголосьем. «Мы принесём вам благополучие и процветание! — уверяли они. — Мы защитим вас от всехветров и штормов! И помните: что бы эти олимпийские функционеры ни выдумали, мы не дадим вас в обиду! Землю — крестьянам! Санатории — отдыхающим!»

Люди на площади быстро завелись и тоже начали двигаться. Вперёд протиснулась молодежь, отдельные парни посадили своих девушекна плечи, чтобы им было лучше видно.

Припевы доставались народу. Однако здесь голоса разделились примерно на две равные части. Одни утверждали тем же речитативом, что никогда в жизни не встречали такого клёвого губернатора. Что Сочи чертовски повезло. Но другие были прямо противоположного мнения: «Вот дураки, эти вытхуянцы! Таких свет не видывал! Из какого цирка привезли этих клоунов? А этот жирный! Ну такой смешной! Возомнил себя величайшим правителем всех времён и народов!»

Но вытхуянцам всё было нипочем. Они пели и танцевали, не обращая внимания на насмешников.

Дирижёр с детскими глазами выжимал из оркестра всё, на что тот был способен. Молодежь кипела перед трибуной. В толпе появились продавцы варёной кукурузы и пива. Неприметные наркодилеры принялись ловко сбывать свой товар. Вся площадь ходила ходуном…

Примерно в то же самое время, когда на центральной площади города подходил к концу праздничный митинг, в ювелирный салон господина Вос-керчяна вошёл скромный старичок в неприглядном пиджачке. Глупые девчушки-консультантки лишь оглядели его с презрением и не предложили чем-нибудь помочь. Зато сам Воскерчян, который случаем был здесь же, бросив беглый взгляд, оценил вошедшего как вовсе нешуточного покупателя и поспешил ему навстречу.

— Что угодно, да? Сегодня такой дэнь, такой дэнь! У нас сегодня потрясающие скидки, да!

— Какой ещё день? Какие ещё скидки? — поморщился Филарет Иванович. — Я хотел бы посмотреть что-нибудь подороже. Желательно с бриллиантами. Между прочим, ваш магазин мне рекомендовали как самый лучший.

— Совершенно справедливо! Чистая правда, да! Ни у кого нет такого товара, как здэсь! А цены? Самые лучшие цены на всём побережье, да! Олигархи покупают! Шоу-бизнес регулярно заходит! Пожал-те в мой кабинет!

С этими словами Воскерчян ухватил посетителя под локоть и вежливо-настойчиво увлёк тесным коридором в недра салона.

— Галя, Света! Кофе, чай! Живо, да!..

Пять минут спустя Филарет Иванович рассматривал, взвешивал на руке, внимательно разглядывал на просвет кольцо с бриллиантом в горошину. Воскерчян выложил из своих сейфов много чего хорошего, но странный покупатель остановился именно на этом кольце. Впрочем, достаточно дорогом и качественном изделии.

— Сколько вы за него хотите? — спросил Филарет Иванович тоном опытного банкира.

Воскерчян с готовностью пододвинул калькулятор.

— Так, посмотрим… Цена этого великолепного кольца полтора миллиона, да. — покупатель и бровью не повел. — Но вам я, пожалуй, скину двадцать, нэт, двадцать пять процентов. Это просто по самому максимуму. Итого. — Воскерчян показал покупателю получившуюся цифру.

Филарет Иванович строго выгнул бровь, ничего не ответил. Лишь вернул кольцо ювелиру.

— Ну, подождите, да! — Воскерчян опять схватился за калькулятор, долго считал. — Вот последнее мое прэдложение — миллион! Такая цена — только для самых близких друзей! Больше ну никак не могу, да! Я сам брал его за дэвятьсот дэ-вяносто тысяч!

— Хорошо. Я согласен, — неожиданно ответил посетитель…

Закончив со старичком и проводив его с поклонами и поздравлениями до порога, Воскерчян вернулся в свой кабинет. С наслаждением окунул свои подуставшие чресла в формы комфортного кожаного кресла. Удовольствие от этой потрясающей сделки приятно обжигало виски — почти четыреста тысяч чистой прибыли. И это с одной операции! Неделю, а то и месяц, не в сезон, надо торговать, чтобы заработать такой куш, да!