вчера, она же хотела только бутылочку-другую сочжу пропустить, но нет. Да еще и с утра она проснулась, а на ней из одежды только трусики… и кто же ее раздел тогда⁈ Хорошо, если она сама разделась да забыла про это утром, а если это Чон Джа ее раздевала? Вместе с младшим братом Джи Мина⁈ Как она ему теперь в глаза смотреть будет?

Стоп, говорит она сама себе, спокойно, Юна. Выдохни. Твоя задача сделать паузу и оставаться спокойной, а не накручивать себя. Это он должен начать нервничать, а не ты. С Чон Джа и этим мелким она потом разберется, когда у нее более высокая моральная позиция будет. А то они вчера приходят, а он сидит такой в одном полотенце и девушка… тоже только в полотенце! И Чон Джа потом сказала, что лица у них блаженные! Будто она не знает, что все это означает, как будто она сама не… ну то есть… ай, потом про это подумаю!

Она решительно мотает головой и переключается обратно к беседе с уважаемым господином Соном, который совсем не следит за воспитанием своего сына. Что она про него знает? Владелец сети ресторанов, а также службы быстрой доставки еды. Богат… не чеболь, конечно, но уж пуджа однозначно. Богатый и влиятельный. И если бы Чон Джа не выяснила, куда именно этот джентльмен ходит встретиться со своей любовницей, они бы в жизнь не удостоились аудиенции. А так… стоило только подкараулить его в кафе и подослать Чон Джа, которая имела просто магическое влияние на всех мужчин… и вуаля — они сидят за одном столиком. Ну а госпожа Пак, юная делопроизводительница из соседнего здания и по совместительству — любовница господина Сон в настоящее время была вынуждена убежать на свое рабочее место, потому что ее туда срочно вызвали. Ох уж эта Чон Джа, прирожденная мошенница и трикстер… а люди такие доверчивые.

— Итак. Как я уже сказала, меня зовут Юна Юн. — она протягивает ему визитную карточку, которую он машинально принимает. Мелочей в жизни не бывает и проделав эту привычную процедуру, он автоматически включается в переговоры. А визитная карточка Юны сделана по всем канонам, с упоминанием статуса и конечно же того факта, что она все еще является одной из основательниц юридической фирмы «Yoon Yang».

— И я в курсе безобразий, которые творятся в частной школе имени генерала Ли Сун Сина. Вы совершенно правы — школа должна следить за тем, чтобы такие инциденты не повторялись. Ваш сын пострадал и вы охвачены праведным гневом.

— Да! — он наклоняется вперед: — Именно! Госпожа Юн, я вижу, что вы меня понимаете! Эта частная школа… я плачу им такие деньги вовсе не за то, чтобы моего сына избивали и унижали на публике! Это свинство! Пусть накажут и школу, и этих наглых хулиганов, которые избили моего сына! Бедный Гванхи, он уже третий день ни с кем не разговаривает…

— Я понимаю вас. — наклоняет голову Юна: — И те, кто сделал это, и те, кто допустил чтобы такое произошло — заслуживают кары. Наказания по всей строгости закона.

— Да! Да! Так и есть! Хорошо, что вы на моей стороне, госпожа адвокат.

— Конечно же я на вашей стороне. Ваш сын — не единственный пострадавший от бездействия администрации этой частной школы.

— Администрации? Меня больше интересуют те хулиганы, которые побили моего сына!

— Видите ли, господин Сон… мы, юристы, не работаем бесплатно. Я могу помочь вам и поддержать иск против администрации школы. Потому что у школы есть деньги, которые мы высудим. У меня есть все для коллективного иска родителей пострадавших школьников против частной школы имени Ли Сун Сина. И это будет громкое дело. И многомиллионные выплаты. Хулиганы, которые избили вашего сына… вернее один хулиган — попал в школу по благотворительной программе и взыскать с его семьи нечего. В то время как частная школа распоряжается весьма солидным бюджетом. Не буду вам врать что я тут ради благотворительности…

— Ха. Юристы, — мужчина откидывается на спинку стула и барабанит пальцами по столу: — что же… благодарю за открытость. Я и сам могу нанять адвокатов.

— Вот и хорошо. А мы поможем вам вступить в состав истцов по коллективному иску родителей к администрации школы. — кивает Юна и отпивает из своей чашки. Делает еще одну паузу.

— Ээ… — наконец говорит мужчина: — а кто еще пострадал от бездействия администрации? Эти… этот хулиган еще кого-то избил?

— Вопрос не в этом. Школа установила внутри себя такие порядки, что учащиеся вынуждены вместо учебы постоянно участвовать в каких-то разборках и попытках отстоять себя от групп влияния. Они вынуждены объединяться в группы, выяснять отношения, даже порой драться. Я не могу открыть всех подробностей, но вот к примеру… — она кладет на стол папку и раскладывает перед мужчиной фотографии.

— Видите? Группа школьников издевается над своей одноклассницей в клубном помещении, заставляет раздеваться и унижаться. Ставят на нее ноги, плюют в лицо. — Юна знает, что она не может заметить изменения в лице господина Сона, потому она смотрит не на него, а на Чон Джа, которая коротко кивает ей. Отлично. Значит господин Сон заметил, что на этих фотографиях — на каждой — виден его сын, Гванхи. На одном видно, как он толкает Су Хи в плечо, на другом — как, разговаривая со своей подружкой, тоже ставит на скорчившуюся на полу девушку ногу. Лицо Су Хи закрыто черными полосками.

Юна переводит взгляд обратно, на господина Сона и даже несмотря на то, что она не умеет различать лица и их выражения — видит, что кожа на лице у господина Сона изрядно побелела.

— А вот, кстати, заключение врача. — она кладет на стол копию документа: — Чтобы ни у кого не возникло предположения, что это всего лишь игра или постановка из школьного спектакля. Синяки, кровоподтеки и ожоги. Все это происходит с попустительства школьной администрации и Совета Опекунов школы. Представляете, я слышала даже, что школа и не отрицает того, что они специально такую вот атмосферу создали! Дескать, «мы учим как выживать в жестоком мире, дети должны уметь постоять за себя».

— Это… что это за фотографии? — скрипит господин Сон: — Что это такое⁈

— К сожалению я не могу выдавать персональные данные своих клиентов. — пожимает плечами Юна: — Как видите,