слишком взвинчены, чтобы перестать двигаться. Это было то, что я могла понять, когда мои пальцы по собственной воле постукивали по руке.

Кляйн снова поднял руку, улыбаясь теперь так, как я ни разу не видела, чтобы он улыбался в кулуарах.

— Пирсон, тащи сюда свою задницу.

Раздались одобрительные возгласы, когда Пирсон подошел сзади. Я наклонила голову, чтобы понаблюдать за ним, моя кожа напряглась при виде беспорядка в его волосах, обтягивающей белой футболки, прилипшей к телу от пота, впадинок и изгибов его мышц, резко выделяющихся на фоне материала.

Он остановился рядом с тренером, уперев руки в бока, и на его красивом лице появилась легкая улыбка. Под глазами была та черная пелена, которую я до сих пор не понимала. Он выглядел так, словно участвовал в битве — грязный, измученный и счастливый. И… горячий. Ладно, он выглядел сексуально. И потный. И горячий.

С мускулами. Потные, покрытые татуировками мускулы.

Черт возьми, Элли, — прошипела я про себя. Ментальная пощечина завершена, я глубоко вздохнула и снова сосредоточилась на тренере.

— Эта работа не становится легче, но сегодня благодаря тебе она выглядела чертовски легкой.

Люк ухмыльнулся, и у меня перехватило дыхание.

Тренер передал ему мяч, и он поднял его под одобрительные крики товарищей по команде. Затем его глаза встретились с моими. Отчаянно я боролась за такую же счастливую улыбку, какой одарила Дэйвона и Джека. Остальных мужчин в комнате.

Но не могла пошевелить губами. Все, что я могла сделать, это бороться с нарастающей болью в груди, когда он вот так смотрел на меня. Точно так же как во время фотосессии. Только теперь нас окружали десятки людей, которые истолковали бы это… напряжение по-другому.

Собрав больше силы воли, чем, как я думала, было в моем распоряжении, я отвела глаза и коротко поговорила с Джой.

— Нам лучше уйти отсюда, милая, — громко сказала она мне на ухо. — Они вот-вот разденутся, и думаю, что мое сердце откажет, если я стану свидетелем этого.

Я засмеялась, обнимая ее за плечи.

Мы с Джой, сопровождаемые моими милыми парнями из службы безопасности, которые ждали снаружи раздевалки, прошли мимо журналистов, выкрикивавших вопросы. Поскольку я хотела, чтобы в центре внимания была команда, я помахала рукой и улыбнулась, но ничего не ответила.

— Итак, что происходит после игры? — Я спросила Джой, когда мы шли туда, где нас ждал водитель, чтобы отвезти обратно в отель, который находился примерно в десяти минутах езды через центр Хьюстона.

— Некоторые ребята идут куда-нибудь поужинать со своими семьями, а некоторые проходят процедуры, массаж, чиро или иглоукалывание и расслабляются до тех пор, пока не смогут лечь спать. Но после таких игр, как эта, нескольких ребят обычно можно найти в баре отеля, если их семей здесь нет.

Кожаные сиденья машины предоставили моим пальцам новое место для постукивания, и Джой заметила это с кривой улыбкой.

— Извини, — сказала я. — Обычно я не такая нервная.

Она похлопала меня по руке и закрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья.

— Все в порядке. Это захватывающе.

Машина остановилась под большим навесом отеля, и водитель вышел, чтобы открыть нам дверь, почтительно прикоснувшись к своей черной фуражке. Я улыбнулась ему и подождала Джой, прежде чем пройти через вестибюль из мрамора и стекла. Никто не взглянул на нас дважды, и, прежде чем выйти из лифта на своем этаже, она нежно потрепала меня по щеке.

— Горжусь тобой, милая. Ты сегодня хорошо справилась.

— О, я ничего не сделала, но спасибо тебе.

Джой покачала головой.

— К концу сезона ты поймешь, насколько ошибаешься. Я думаю, это будет хороший сезон.

В тихой поездке на лифте на следующие два этажа я думала о ее словах, разминая шею от постоянного гула энергии, все еще бурлящей по венам.

Единственным звуком в моем номере был шум кондиционера, и когда я села на край двуспальной кровати, аккуратно сложив белый пододеяльник и идеально разложив белые подушки, я поняла, что не смогу оставаться в номере.

Пять минут спустя я оказалась в пустом тренажерном зале отеля, в наушниках звучали G-Eazy и Halsey, а я бегала трусцой по беговой дорожке. Пробежала несколько миль, прежде чем боль в боку заставила меня притормозить, а мой телефон начал зависать, оставив меня без музыки. Я промокнула шею полотенцем. В зеркальной стене я изучала свое отражение, задаваясь вопросом, что подумали бы люди, когда увидели меня сейчас. Восприятие меня неизбежно изменилось.

Несмотря на то, что я ничего не сделала, я стала более могущественной, чем месяц назад. Дело было и не в деньгах, потому что у меня были деньги до того, как умер мой отец. Люди, конечно, относились к тебе по-другому, когда ты был богат. Но это было что-то другое.

Я выглядела так же. Но чувствовал себя иначе.

Слегка повернувшись, я изучила свои обтянутые черными леггинсами ноги, которые сидели так же хорошо, как и раньше. Моя белая майка и розовый спортивный лифчик были невзрачными, конский хвост был высоко затянут на макушке. Так почему же я выглядела по-другому в своих собственных глазах? Было ли восприятие других людей настолько сильным, что они смогли изменить мое восприятие самой себя?

— Тебе нужно выпить, — сказал я вслух.

Но поскольку тренажерный зал, к счастью, все еще был пуст, я легла на один из матов и сделала несколько отжиманий и приседаний, а также немного легкой работы для рук. Через полтора часа после того, как я прошла через стеклянные двери, я вернулась в лифт и сделала большой глоток из своей бутылки с водой.

Я нажала кнопку двадцатого этажа и вжалась в стену. Как раз в тот момент, когда двери собирались закрыться, протиснулась рука и остановила их.

Рука, прикрепленная к татуированному телу Люка Пирсона.

Его голова откинулась назад, когда он увидел меня в углу.

— О, привет.

Я улыбнулась.

— Привет. Отличная игра.

Его взгляд остановился на моем рте и медленно переместился, как будто ему было все равно, что я нахожусь в двух футах от него и могу видеть все места, куда он смотрит. И он посмотрел. Люк Пирсон намеренно смотрел. Вниз по линии шеи, к вырезу спортивного лифчика, поверх простых черных леггинсов, а затем снова вверх. Его темные брови изогнулись в замешательстве. Или от боли.

Я выбрала замешательство.

— Я чувствовала, что сойду с ума, если не выпущу немного энергии, — объяснила я.

— Да, — сказал он, не сводя глаз с моих губ. — У меня тоже бывает такое чувство после игры.

Как только двери почти