Условились, что завтра я приду со всеми документами, и мы распрощались, потому что Наталья Сергеевна уже нетерпеливо посматривала на часы.

В коридоре меня караулила Люба.

– Все хорошо? – спросила она.

– Разумеется. – Я взглянула на нее с легким изумлением, – А в чем, собственно, дело?

– Я… я провожу вас… – пролепетала она.

– Не нужно, я сама найду дорогу к выходу, – холодно сказала я и удалилась.

Странная какая эта Люба. Что-то вертелось в голове по поводу нее, какие-то ее слова, точнее, мысли, оброненные ненароком, но я махнула рукой. Хватит уже с меня этой фирмы!

Я вышла из офиса «Виночерпия», свернула в тихий переулок и тут же увидела знакомое лицо.

Возле машины стоял капитан Семибратов собственной персоной и вполголоса разговаривал с кем-то по телефону. Ну это его обычное состояние.

Я пригнулась, спрятавшись за припаркованным поблизости черным «Опелем», перебралась поближе, за микроавтобус службы курьерской доставки, и прислушалась к разговору.

– Да, я уже здесь… жду опергруппу… через полчаса? А быстрее никак нельзя? Что, берут Костлявого? Я, конечно, все понимаю, но хорошо бы скорее, а то как бы она не скрылась… сам понимаешь, она ведь женщина со связями…

Капитан выслушал ответ, который ему явно не понравился, спрятал телефон и огляделся.

Никого не заметив, дошел до угла, выглянул…

А я задумалась.

Семибратов торчит возле «Виночерпия», причем не на виду, не возле входа, а за углом. Он ждет опергруппу.

Интересно, для чего?

Опергруппу вызывают, чтобы произвести арест и обыск.

Капитан сказал: «Она женщина со связями».

Наверняка он имел в виду Наталью Сергеевну Кожемякину, а кого еще-то здесь можно найти…

Значит, он приехал по ее душу…

Но в чем дело?

Неужели все дело в моем звонке, когда я представилась госпожой Кожемякиной?

Да нет, быть не может…

И тут я вспомнила про свой заветный бокал. Он поможет мне выяснить, в чем дело… Вот, кстати, проверю, до какого расстояния бокал способен улавливать мысли.

Потому что одно дело – сидеть рядом с человеком и смотреть ему в глаза, и совсем другое – находиться в стороне, делать все исподтишка, да еще опасаться, что капитан Семибратов меня узнает в лицо. А если узнает, что я тут… нет, лучше не надо.

На миг, на один только миг мелькнула у меня мысль, что я вообще делаю, на что надеюсь. Таскаю с собой старый бокал, и, кроме него, нет у меня никакой защиты. Но я тут же отогнала эту мысль.

Ведь работает же бокал! А как он это делает – мне пока что без разницы.

Я достала бокал из сумки, выглянула из-за микроавтобуса.

Семибратов стоял на углу, следя за входом в «Виночерпий».

Я подняла бокал, посмотрела сквозь него на капитана.

Вокруг рассыпались рубиновые блики…

Я провела пальцем по краю бокала…

Почувствовала знакомое головокружение, успела еще мысленно закричать голосом кота из мультфильма «Ура! Заработало!». И мир вокруг меня неуловимо изменился.

Теперь я видела все с другой точки зрения. Видела все глазами капитана Семибратова, и в голове у меня пробегали его мысли.

«Как бы она не скрылась! Пока еще приедет опергруппа… ведь чувствовал я, что это ее рук дело! Давно надо было ее привезти к нам и как следует допросить… но начальство было категорически против. Как же – женщина со связами, такие люди у нее вино покупают – мама не горюй!

Ну да, до сегодняшнего дня против нее не было серьезных улик. Конечно, она угрожала Сыроедову, но от угрозы до убийства огромное расстояние. Если бы все угрозы претворялись в жизнь, население Земли убавилось бы в несколько раз! Мало ли жена на мужа рассердится и скажет в сердцах – убью, так ее за это сразу сажать, что ли… на всех и тюрем не хватит!

Но теперь, после того, что нашли криминалисты, ситуация изменилась…»

«Что же такое нашли криминалисты?» – подумала я.

Это была моя собственная мысль, но Семибратов уловил ее и с удивлением подумал:

«Как что? Они исследовали материал из раны на теле Сыроедова при помощи масс-спектрометра и нашли там следы какого-то редкого минерального вещества, которое присутствует только в почве отдельных регионов Бургундии и поэтому входит в состав самых дорогих бургундских вин.

А фирма «Виночерпий», принадлежащая госпоже Кожемякиной, торгует как раз дорогими винами, среди прочих – бургундскими… так что находка криминалистов говорит о том, что орудие убийства связано с фирмой Кожемякиной. Если к этому прибавить ее угрозы Сыроедову – складывается вполне отчетливая картина.

Имеется мотив, имеется связь подозреваемой с орудием убийства… правда, само орудие еще не найдено, но и без него улики достаточно весомые…

Нужно брать Кожемякину…

Да где же эта опергруппа?»

Я совершила волевое усилие и перенеслась в свое собственное тело, в свое собственное сознание. Стала сама собой.

С каждым разом это получалось у меня все легче, все быстрее.

Короткий приступ головокружения – и вот я уже вижу окружающее собственными глазами.

Что делать? Ведь возьмут они Наталью тепленькую! Буквально через полчаса. Улики у них, видите ли, есть! Да я-то знаю, что Пашку убила Ламия, своими ушами слышала! А следы вина на ноже остались, потому что они в том погребе ошивались, купца… забыла фамилию, да и бог с ним. Но ничего же не докажешь…

И, пожелав в сердцах, чтобы Пашке Сыроедову досталась на том свете пригорелая сковородка, я устремилась в офис «Виночерпия».

Но тут же опомнилась.

Вот куда я бегу? Меня же Семибратов узнает.

Тут очень кстати из соседней подворотни выехал мальчишка на самокате. Я поманила его пальцем и показала сотенную купюру.

– Это несерьезно, – сказал он, приблизившись.

– Ты еще даже не спросил, что делать нужно!

– А я и так знаю, тебе нужно вот туда пройти, чтобы этот тебя не засек, – сказал он невозмутимо, – давно за вами наблюдаю.

– Круто! – восхитилась я. – И сколько ты хочешь?

– Тысячу.

– Деточка, возьми себя в руки! – возмутилась я.

Сторговались на пятьсот, но деньги вперед, после чего мальчишка предупредил, что у меня ровно три минуты, чтобы добежать до входа и скрыться внутри.

Затем он рванул на своем самокате прямо к машине Семибратова и едва не врезался в нее сзади. То есть мог бы и врезаться, но решил не рисковать.

– Ты что делаешь, паршивец? – капитан оглянулся и схватил мальчишку за рукав.

– Дяденька, не надо! – заверещал он на весь район. – Дяденька, я нечаянно!

Тут же из подворотни выскочила старуха в цветастом халате со шваброй наперевес и заорала еще