метро Достоевская, так что доехала я быстро. Зато пришлось искать нужный дом, который стоял не на самом Загородном, а на углу проспекта и безымянного переулка.

Небольшой такой аккуратный особнячок, недавно покрашенный в розовый цвет. Крыльцо нарядное, дверь открыта.

Я вошла и огляделась. Это был просторный холл, справа возле вертушки сидел охранник и с умным видом нажимал кнопки, за ним виднелась лестница. Слева было окно, где, я так понимаю, посетители заказывали временные пропуска. Ближе к двери стояло несколько стульев и кофейный автомат, на котором висел порядком потрепанный плакат: «Не работает».

Я уселась на стул, потому что больше в холле нечего было делать. Ясно, что просто так меня к Наталье Сергеевне не пустят. И вообще в фирму не пропустят, охранник вон какой строгий, как будто у них не коммерческая фирма, которая вином торгует, а сверхсекретный объект какой-то.

Тут в холл выскочила женщина с растрепанными светлыми волосами. Одета она была в офисный костюм, а на ногах пляжные тапочки. Ясно, на минутку выбежала, ждет кого-то. И точно, женщина сунулась в окошко пропусков, растолкав очередь из трех человек, что-то спросила, потом оглядела холл.

Я раскрыла сумку и незаметно провела рукой по краешку бокала. Женщина в это время спросила громко:

– Есть здесь Виктория Лещинская?

Никто не ответил, а я вдруг оказалась не собой, а этой самой женщиной.

«Вот нет тут этой девицы, а Наталья Сергеевна велела ее срочно найти и привести. Она обещала прийти к трем, а ее нету. А у Натальи Сергеевны потом важное совещание в мэрии, она никак не может его пропустить. А за эту девицу сам Иван Петрович просил, какая-то она ему родственница. А Иван Петрович – это такой человек… такой важный человек, что с ним ссориться никак нельзя, от него многое зависит, если не все. Так что если я ее сейчас не приведу, то Наталья Сергеевна очень рассердится, а она и так на меня сердита из-за Павлика… Так что если я сейчас не найду эту девицу…

Ну где же ее искать? Уже четвертый час…»

Тут я снова стала самой собой, а женщина крикнула без надежды на успех:

– Виктория Андреевна Лещинская!

И я встала со стула и подошла к ней.

– Здравствуйте, это я.

– Вы? – Она изумленно на меня посмотрела.

Так, стало быть, она ожидала увидеть какую-нибудь крутую богатенькую папину дочку, а перед ней стоит девица, одетая если не бедно, то очень скромно.

Но если у меня стиль такой! Да и денег маловато, чтобы в дорогих магазинах одежду покупать.

– Ну да, это я. От Ивана Петровича, если не верите, – я улыбнулась.

– Пойдемте скорее! – Она махнула охраннику, чтобы пропустил меня без пропуска, и он открыл вертушку.

И мы пошли по лестнице, причем она так торопилась, что потеряла пляжную тапочку, как Золушка прямо.

Кабинет госпожи Кожемякиной располагался на третьем, последнем этаже, было там тихо и очень чисто. Никто не бегал по коридору и не толпился у кофейного автомата, я вообще его не заметила.

Моя провожатая все время болтала.

– Наталья Сергеевна вас ждет, – говорила она, – когда вчера Иван Петрович звонил, она сразу свое расписание перекроила, чтобы с вами поговорить. Наталья Сергеевна очень занятая женщина, она не любит попусту время тратить…

Очевидно, тем самым она хотела попенять мне, что я опоздала почти на полчаса.

– Я знаю, мой дядя тоже очень занятой человек, – сказала я, чтобы поставить ее на место.

Женщина посмотрела на меня затравленным взглядом и больше уже ничего не говорила.

Кабинет Натальи Сергеевны меня ничем не удивил. Просторный, с дорогой офисной мебелью.

Место секретарши в приемной пустовало, я думала, что моя провожатая и есть секретарь, но она, представив меня, замялась в некоторой растерянности.

Наталья Сергеевна оказалась ухоженной дамой в районе сорока пяти или пятидесяти лет. Где-то я читала, что бизнес-леди достигают успеха именно в таком возрасте.

Офисный костюм на ней был самого простого фасона, и ясно, что умопомрачительно дорогой. Она сидела за просторным письменным столом, отмечая карандашом что-то в бумагах.

Стрижка короткая, но стильная, видно, что волосами ее занимались в очень дорогом салоне. Когда она подняла голову, в ушах блеснули бриллиантовые серьги.

– Люба, вы можете идти, – сказала госпожа Кожемякина, подняв голову от своего занятия, и только тогда обратила взор на меня.

– Как мне вас называть?

– Ви… – начала было я, но прикусила язык, – в общем, можно просто Вика.

– Вы хотели бы работать у меня?

– Да, дядя обещал, что вы мне поможете…

Тут же я обомлела – вдруг эта Кожемякина в курсе, кем мне, то есть этой Виктории Лещинской приходится великий и ужасный Иван Петрович? Может, не дядя, а двоюродный брат или вообще…

Но нет, в лице госпожи Кожемякиной не дрогнул ни один мускул, очевидно, некий Иван Петрович крепко держит ее за жабры, и отказать ему она никак не может. Но все же трепыхается, чтобы совсем не потерять к себе уважение.

– Кем вы… то есть Виктория…

– Можно просто Вика, и на «ты» – подсказала я, – и… для меня большая честь работать в такой фирме, как ваша. И дядя тоже вас очень ценит, – добавила я, отогнав от себя мысль, что я буду делать, если сейчас в приемной покажется настоящая Виктория Лещинская.

И если ее еще и дядя будет сопровождать или позвонит, то… меня не просто выгонят, а, пожалуй, и в полицию сдадут…

Ну ладно, как-нибудь выкручусь…

Мои слова дали свои плоды – Кожемякина приободрилась и решила, что она – хозяйка положения, что, безусловно, было не так.

Она посмотрела на меня с едва скрытой насмешкой и проговорила:

– Значит, ты хорошо разбираешься в винах?

– Ну не то чтобы очень хорошо, – заюлила я для вида, – так, кое-что пробовала…

– Кое-что? – переспросила Кожемякина. – Ну сейчас мы это проверим… знаешь, что такое слепой тест?

Я неуверенно кивнула.

Она взяла со столика возле стеллажа открытую бутылку с заклеенной этикеткой, с того же столика взяла чистый бокал и хотела налить в него вино, но я опередила ее:

– Постойте, Наталья Сергеевна, я предпочитаю пить из своего собственного бокала. Понимаете, я к нему привыкла. Он у меня всегда с собой…

С этими словами я протянула ей свой заветный бокал.

– Свой бокал? – насмешливо проговорила Кожемякина. – Ну-ну, если предпочитаешь…

Она налила в мой бокал немного вина, протянула мне.

– Ну что скажешь?

Я немного поболтала бокал, как это делают знатоки в фильмах, понюхала вино, потом посмотрела сквозь него на свет и наконец провела пальцем