Он лежал на койке, где его оставил Эрен, уставившись на брезентовую крышу. Это напоминало мне, что он мог услышать то, что я сказала ранее у костра.

— Ты слышал, что я сказала остальным ранее? — спрашиваю я тихим голосом.

Он колебался, затем медленно кивнул. Казалось несправедливым, что он услышал мою историю, а я еще не узнала его. Я долго размышляла об этом, устраиваясь на койке рядом с ним и глядя в ту же точку, что и он.

Должно быть, я в какой-то момент уснула, потому что меня нежно разбудила теплая рука, обхватившая мой раненый бок, и палец, касающийся изгиба моей шеи, ближе к ямке у основания шеи. Это было мягко и успокаивающе. На мгновение я забыла, где нахожусь. Кто я. Затем я увидела усталые глаза Брэдшоу; кожа вокруг них покраснела от беспокойства. Усталый мужчина, нашедший утешение в том, чтобы обнимать меня, пока я спала. Он был слишком черств, чтобы делать это, когда я не спала. Я знала, что у него было сердце, тоскующее по-другому.

Усталый мужчина, находящий утешение в том, чтобы обнимать меня, пока я сплю. Он слишком черств, чтобы делать это, когда я не сплю. Я знаю, что у него есть сердце, которое тоскует по-другому.

Он изучал меня своим холодным взглядом, прежде чем отстранился, видимо, встревоженный тем, что я проснулась от его мягкого прикосновения. Тепло его руки на моем боку исчезло. Брэдшоу повернулся и отвернулся к другой стороне палатки. Я задумалась, как долго он наблюдал за тем, как я спала. Впрочем, я не думаю, что хотела бы знать ответ на этот вопрос.

Мое тело болело и пульсировало от боли. Я поморщилась, когда села.

Я посмотрела на часы — с момента моего обычного ночного дежурства прошло уже двадцать минут. Эрен сказал, чтобы я не беспокоилась об этом, но я решила, что лучше посижу с ним, чем рискну поговорить по душам с Брэдшоу. Я достала из сумки в углу запасные брюки, потому что Брэдшоу порезал мои. Надеялась, что никто этого не заметит.

Брэдшоу не оглянулся на меня, когда я встала, чтобы уйти. Его плечи и голова были опущены. Я на мгновение задумалась, что могло его задержать; весь день он выглядел усталым.

Молния палатки была бесшумной, и я смогла пробраться через лагерь, никого не разбудив. Эрен сидел, лениво вытянув ноги и прислонившись спиной к дереву, которое мы обозначили как наблюдательный пункт. Он услышал, как я подошла, но не потрудился обернуться, чтобы посмотреть, кто это. Он только поднял руку в ленивом приветствии.

Я молча села рядом с ним, не особо рассчитывая на разговор, но его мягкий голос всегда был приветлив.

— Банни.

— Сержант.

Его губы изогнулись в кривой усмешке. Я удивилась, насколько это было странно. Насколько это было не похоже на Брэдшоу.

— Ты можешь называть меня Эрен, когда мы наедине, Нелл, — сказал он, наклонившись вперед и поставив локти на колени. — Мы уже давно вышли за рамки формальностей.

Я кивнула и улыбнулась в ответ. Мы сидели в тишине пару минут, прежде чем он изменил позу и посмотрел на меня более прямо.

— Спасибо, что осталась с ним, пока он не расслабился. Он всегда спокойнее, когда ты рядом, — искренне сказал он. Эрен небрежно держал свой пистолет, положив его на колени, и прислонил голову к дереву позади себя.

Это чуть не заставило меня закашляться. Если бы он только знал, что произошло в этой чертовой палатке. Там не было ни спокойствия, ни расслабленности.

— Мы не слишком-то подходим друг другу. Думаю, он будет ненавидеть меня, пока один из нас не умрет, — сказала я, нахмурившись от удивленного выражения лица Эрена. Ночной воздух был свежим и заставлял меня содрогнуться. Я обхватила себя руками, и он это заметил.

Эрен плавно придвинулся ближе и прислонился боком к моему. Мои щеки запылали. Он сказал тихим голосом: — Знаешь, Абрам тоже жаловался, что Кости его ненавидит.

Я подняла голову, немного шокированная. — Серьезно?

Эрен кивнул. — У него есть шипы.

— Без шуток.

Резкий смех. — У тебя тоже. И я уверен, что это одна из причин, по которой вы двое так часто сталкиваетесь. Тем не менее, я никогда не видел, чтобы двое людей работали так слаженно. Полностью синхронно. — Его темно-синие глаза снова переместились на меня, и он ткнул меня в лоб указательным пальцем. Я моргнула, как идиотка, потому что эта мысль удивила меня. — Я также никогда не встречал такого смертоносного снайпера. У тебя отличная цель и палец на спусковом крючке, не так ли?

Я сглотнула и пробормотала: — Говорят, я самый нерешительный стрелок на свете.

— Да, я так слышал, — его голос звучал глухо. Задумчиво.

— Вот почему меня перевели в Малум. Чтобы быть полезной.

Улыбка Эрена угасла.

— Да, — ответил он. Его глаза утратили игривость, и он некоторое время смотрел на меня серьезно.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, что не связано с военным делом, — сказал он, резко сменив тему.

Я открыла рот, чтобы ответить, но обнаружила, что моя голова пуста. Что-то, что не связано с военным делом. Это всё, чем я была. Эрен нахмурил брови и вздохнул.

— Ты думаешь о себе как о простой военной машине, Нелл. Но ты в первую очередь человек. А уж потом оружие. Тебе поможет, если я начну? — Он подтолкнул меня, и я кивнула, слегка пожав плечами.

Он ошибался: я была оружием в первую очередь.

Эрен усмехнулся, прежде чем улыбнуться и обратить внимание на несколько звезд, которые можно было увидеть сквозь деревья. Горы, по крайней мере, делали мир тихим и темным. — Я всегда хотел стать астрономом, — сказал он. — Вселенная завораживала меня и таила множество тайн. Я хотел узнать все созвездия и галактики за пределами галактик. Я хотел этот мир.

У меня перехватило дыхание.

— Ты? Астроном? — переспросила я. Это казалось смешным, потому что Эрен был сплошь мускулами и красотой. Он выглядел так, будто родился для своей нынешней судьбы. У него точно был эмоциональный «выключатель» для этого.

Он рассмеялся.

— Я знаю. Я недостаточно умён, чтобы быть астрономом, но когда-то я мечтал об этом. — Его голос обвил меня и разрушил несколько стен, которые я тщательно цементировала в своей душе.

Я опустила взгляд на свои руки. Кем я хотела быть? Помнила ли я вообще? Это казалось прошлой жизнью, а после всего, что я пережила, всё, чем я когда-то хотела быть, стало бессмысленным. Моё восприятие мира изменилось. Но, да, кажется, была одна