После присоединения Бургундии и Бретани ресурсы Франции, если считать по числу населения, были вшестеро больше английских. У Франции был союзник – Королевство Шотландия, – который не мог, конечно, на равных сражаться с ангичанами, но мог очень и очень им вредить. Так что, когда герцог Сомерсет решил продолжать «…линию короля…», у него уже не оставалось для этого никаких ресурсов. А сменить политику он не догадался или не решился.

И у него начались неприятности. Новый король Франции, Генрих II, возобновил союз с Шотландией, послал туда свои войска, и дела на северной границе пошли совсем нежелательным путем. А внутренние проблемы тоже обострились, и сделал это собственный брат Эдварда Сеймура, герцога Сомерсета, лорда-протектора Англии, – Томас Сеймур.

Он женился на английской королеве.

Собственно, кто именно являлся английской королевой в ту пору, было не слишком ясно. Действующей королевы, супруги царствующего короля Эдуарда, еще не имелось, он был слишком мал. Но после короля Генриха, его отца, остались его возлюбленная сестра, Анна Клевская, и его вдова, Катерина Парр. Помимо них, существовали и две принцессы – Мария Тюдор, дочь Генриха и Катерины Арагонской, уже вполне взрослая женщина, и Елизавета Тюдор, дочь Генриха и Анны Болейн. Они были ценными призами на рынке невест, потому что значились в завещании их отца как возможные наследницы короля Эдуарда Шестого, на тот случай, если он уйдет из жизни, не оставив законного наследника.

Томас Сеймур рассматривал в качестве кандидатуры на роль своей будущей жены всех четверых, но, понятное дело, выбрать мог только одну – и он остановился на Катерине Парр. Брат Томаса Сеймура, лорд-протектор Англии, очень на него гневался и говорил, что все это следует немедленно прекратить. Однако куда уж тут прекратить, когда леди Катерина уже успела ответить на чувства, к ней проявленные. Ее нетрудно понять – она успела побывать замужем уже трижды, но все три ее мужа была намного старше, чем она, детьми она не обзавелась, и перспектива нормального брака с таким удалым кавалером, как Томас Сеймур, пришлась ей очень по душе. Тем более что он исхитрился получить от своего племянника-короля письмо, в котором тот выражал пожелание, чтобы его мачеха вышла замуж за его дядюшку Тома. Перед таким письмом отступил даже лорд-протектор – брак был заключен.

И проблемы начались просто немедленно. Мало того, что братья Сеймур, Эдвард и Томас, не ладили друг с другом. Теперь начали ссориться и их жены, и конечно, из-за статуса. Если леди Сеймур, жена Эдварда Сеймура, была герцогиней, то другая леди Сеймур, жена Томаса Сеймура, была всего-навсего баронессой. Но, с другой стороны, баронесса Сеймур была последней по времени королевой Англии, и в ее доме жила принцесса Елизавета Тюдор, ее падчерица.

И надо сказать, что в отношении ее Томас Сеймур начал проявлять совсем не отеческие чувства. Когда однажды его супруга застала его и Елизавету в объятиях друг друга, она устроила мужу шумный скандал. Он оправдывался тем, что ничего дурного не имел в виду, а если и шлепнул 14-летнюю падчерицу супруги разок-другой по заду, то только в воспитательных целях.

Ну, Катерина Парр не вчера родилась на свет – она немедленно отослала Елизавету в Хертфордшир, в поместье Чешант.

Там девочка продолжила свои занятия. Она родилась очень способной и уже в 10 лет вполне свободно владела французским и латынью и неплохо знала древнегреческий и итальянский. После отьезда ее учителем стал Роджер Эшам, и к нему она впоследствии относилась с огромным уважением.

А Томас Сеймур продолжал жить, как жил и до того. Была в этом человеке сильнейшая жилка авантюриста – он не останавливался ни перед чем. Когда в сентябре 1548 года Катерина Парр, его супруга, умерла при родах, он вернулся к идее женитьбы на Елизавете Тюдор – и кто знает, может быть, преуспел бы и на этот раз. Но план очередного брака был не единственным его проектом, были и другие.

Он затеял переворот с надеждой свергнуть правление своего брата, герцога Сомерсета, – по крайней мере, его в этом обвинили. Поскольку брачные планы Томаса Сеймура были довольно широко известны, то лорд-протектор заинтересовался делом всерьез – ему доложили о том, что во время его похода на шотландскую границу Томас Сеймур навещал короля и вел с ним совершенно лишние разговоры на тему того, что мальчику пора бы начать править самому. Началось расследование. Что уж там было установлено в отношении заговора, вопрос проблематичный. Зато оказалось, что Томас Сеймур, лорд-адмирал и по должности своей лицо, ответственное за борьбу с пиратами, был у них в доле и получал определенный процент с добычи.

Кроме того, он оказался в сговоре с начальником монетного двора, и некая часть свежеотчеканенных монет уходила оттуда прямиком в его карманы, минуя казну. Деньги же он употреблял на подкуп людей, которые могли ему пригодиться в случае переворота. В общем, терпение лорда-протектора истощилось. Когда Тайный Совет судил его беспутного брата и приговорил его к смертной казни посредством отсечения головы, он не кассировал приговор.

20 марта 1549 года Томаса Сеймура казнили в Тауэре.

Ну, что сказать? Если герцог Сомерсет хотел показать державную непреклонность, не остановив казни родного брата, на пользу ему это не пошло. К правительству накопилось немало претензий. Хуже всего дело обстояло в сфере финансов – еще при короле Генрихе пришлось прибегать к порче валюты, закладывая в отчеканенные монеты меньше золота и серебра, чем предполагалось по номиналу. Это давало краткосрочные выгоды казне, но в более долговременной перспективе было делом крайне вредным, потому что подрывало кредит.

В попытке срочно раздобыть драгоценные металлы Церковь ограбили еще раз. Казалось бы, после конфискации владений монастырей и ликвидации сокровищниц при святынях это было уже невозможно, но нет – юристы Томаса Кранмера были изобретательны. Было решено урезать владения епископских диоцезов, а уж заодно и изъять средства из церковных капелл. Изъятие ценностей при этом давало двойную выгоду, потому что в процессе перечеканки монета еще и портилась добавкой меди.

А поскольку изъятие производилось не только вокруг Лондона, где было относительно много сторонников Реформации, но и в консервативной глубинке, то нечего и удивляться тому, что на западе страны вспыхнули мятежи. Это было очень похоже на восстание Благодатного Паломничества, только еще хуже. Посланный в Норвич Уильям Парр, брат покойной Катерины Парр, потерпел поражение. И дела правительства были бы очень плохи, если бы не решительные действия Джона Дадли, графа Уорвика. Он был другом Эдварда Сеймура с детских лет, они вместе начинали свою придворную службу пажами. Первому выдвинуться удалось Джону Дадли – он был очень хорош во всякого рода турнирах и тем пришелся по сердцу королю Генриху. Дадли всячески тянул за собой своего друга Эдварда, но после женитьбы Генриха Восьмого на Джейн Сеймур роли поменялись – теперь Эдвард Сеймур тянул за собой друга, на которого он мог положиться. Но власть портит отношения. Эдвард Сеймур, герцог Сомерсет, уже не доверял Джону Дадли, графу Уорвику, – слишком уж много денег, земель и титулов тот успел накопить и теперь выглядел уже не столько сторонником, сколько соперником герцога. И на подавление мятежа в Норвич не случайно был отправлен Уильям Парр, а вовсе не храбрый и решительный Джон Дадли.