«Алла – здравствуй, Вера – прощай!»;

«Наш ветреный Надомников-младший», но больше шли вот такие:

«Поломойкам здесь не место!»

и

«Ну и как тебе, Вера, питерский борщ?»

Словом, журналисты (или кто там пишет весь этот бред) не оставили на Вере ни одного живого места и прошлись по ней, подобно сорокатонному карьерному бульдозеру из фильма-трилогии: «Бульдозер-убийца снова в деле». И конечно, все сплошь и рядом ссылались на уже известный Вере пресловутый видеоролик с Аллочкой в главной роли. Ну, и со Степаном, само собой – уж главнее его здесь никого не было.

Зато интернет-сообщество горой встало на Верину защиту, и целый громадный воз непристойных, полу-пристойных и почти что пристойных комментариев подтверждал это. Почти все просмотревшие клип сходились во мнении, что, во-первых:

– этой ощипанной курице Нимфоманской до Веры Штольц – как до Парижа в позе согбенного, смотрящего уныло назад волкодава на четырех костях;

– во-вторых: Надомников – настоящий урод, а если все сказанное Нимфоманской правда (в чем очень многие сильно сомневались), так урод вдвойне, поскольку такие красавицы, как Вера, на дороге не валяются, а таких куриц, как Нимфоманская – пруд пруди, и это даже несмотря на ее крутые шмотки. Кроме того, всем известно, что Нимфоманская – конченная сучка, поэтому шваброй ей по лицу – это еще очень демократично;

– и, в-третьих: «Если бы у меня была такая женщина, как Вера, я бы нашел к ней подходы», и: «Вера, я тебя люблю, возьми меня замуж!»

Но комментарии – единственное, что хоть как-то утешило Веру. Видеть своего вроде жениха рядом с Аллой было нестерпимо. Конечно, она знала о силе прошлых связей (сама испытала их на себе!), о том, что давным-давно разведенные бывшие супруги зачастую стремятся поддерживать такие же отношения, как и в браке, и ужасно ревнуют друг друга, о том, что некоторые особо чувствительные экземпляры проносят даже свою школьную любовь через всю жизнь – но ей-то что с того? И что теперь делать? Ведь сама она возвращаться к Аполлинарию не собиралась! А теперь, похоже, придется! По крайней мере – в их общую квартиру, пока будет оформляться развод, и делиться недвижимость.

Ощущение жуткой обиды и несправедливости переполняло Веру до самой макушки. И особенно оттого, что она (а ведь ей раньше очень хорошо удавалось чувствовать фальшь и неправду) не смогла разглядеть этого в Степане. А ведь он мужчина, а поэтому из него, по определению – плохой притворщик!

– А, впрочем, что я говорю? Его-то мамаша как меня провела, как последнюю деревенщину! А сынок – чем хуже? Искусство обмана, наверняка, в крови! – слезы текли по щекам Веры, и ей потребовалось добрых десять минут, чтобы временно подавить рыдания и привести себя хоть немного в порядок – по крайней мере, умыться и хорошенько растереть лицо полотенцем, чтобы восстановить нормальное кровообращение и приток той самой крови к голове. Ведь нужно срочно соображать, что делать! Кроме того, наверняка, не пройдет и получаса, как на нее посыплется целый вал звонков от подружек и родителей, которые будут наперебой советовать, укорять и сочувствовать. Вот это будет уже действительно невыносимо, и чтобы избежать телефонных сцен и рыданий в трубку, Вера просто отключила мобильник.

Вера металась по квартире, обдумывая план дальнейших действий. Она и так слишком долго терпела все это! Конечно, если бы Степан за два дня уделил бы ей хоть немного внимания – кроме того, что увез ее сюда и оплатил целый ворох одежды – все было бы и ничего: и еду готовить, в общем, нетрудно и с потенциальной свекровью в результате можно теоретически поладить. Но мало того, что Степана нет – он еще и засветился с этой стервой!

– Совсем, что ли, мозгов нет? – ярости Веры не было предела, – или ты это, Степушка, специально для меня придумал? Чтобы эффектнее все вышло? Вот это, Степушка, я вряд ли когда смогу понять и принять – а ведь ты еще два дня назад клялся мне в любви! В любви? Какой такой любви? Марш на кухню к борщу! – теперь Вера накручивала сама себя с такой скоростью, что еще немного – и буквально разорвалась бы изнутри. Но самое обидное то, что она уже понастроила планов, и теперь придется все снова менять, а как там будет – вот это вообще совершенно непонятно!

– Так, ладно, стоп! – Вера прекратила метаться по квартире, неимоверным усилием воли заставила себя сесть и стала глубоко и ровно дышать. В таких случаях дыхание всегда было для нее тем заветным спасательным кругом, уцепившись за который можно быстро придать ясности и относительного спокойствия мыслям. А они Вере ой как сейчас нужны!

Через пять минут план действий созрел у Веры в голове. Она уезжает в Москву! Прямо сейчас – просто возьмет и просто уйдет, заберет с собой вещи – и на вокзал, а с утра – уже в Москве. Действительно, не устраивать же сцену ревности с битьем посуды! Да и на каких, собственно, основаниях? Кто она Степану – вообще никто, и они даже до сих пор не спали вместе!

– Теперь, что касается долгов. Уезжать нужно, со всеми расплатившись. Так – одежда! Она вся еще совершенно новая, и Степан отдаст ее обратно в магазин. Значит, только шмотки, которые на мне, и сумочка. За сумочку можно не платить – положу к основной куче вещей, да и все дела. Она носилась-то всего два раза, да и то – недолго, муха не сидела, никто и не заметит. Теперь вот с этим. Ага – где-то у меня есть визитка магазина, оставленная Варей! – Вера быстро прошерстила сумочку и извлекла оттуда нужную карточку, после чего бегом рванула к телефону и набрала нужный номер.

На ее счастье Варвара была все еще на месте, и Вера быстро объяснила, цены на какую одежду ей хотелось бы узнать. Все, что на ней, потянуло аж на целых пятьдесят тысяч, и вот это уже настоящая катастрофа! Вера и предположить не могла, что ее одежда стоит настолько дорого. В итоге она не нашла ничего лучше, чем просто скинуть с себя все и вновь влезть в немыслимые (еще с вокзала в Москве) леггинсы, майку и кофту и оставить только новое белье, которое сама Вера оценила в шесть тысяч рублей (со скидкой за уже б/у).

– Так и порешим! – Вера, достав из кошелька шесть тысяч бельевых рублей, вновь заметалась по квартире, ища, куда бы их сунуть. – Да – есть, наверное, смысл написать ему записку, хотя он мне не очень-то и писал! Да – так будет лучше! – Вера поднялась на кухню, выдернула из салфетницы салфетку (вчера сама покупала!) и быстрыми размашистыми предложениями настрочила послание:

«Признаться честно, ты меня удивил – я встречала в своей жизни много обманщиков, но чтобы обман проявился так быстро, это со мной в первый раз! Спасибо за науку, надеюсь, ты на меня не в обиде за то, что я пожила в твоей шикарной квартире пару дней – хотя ночь была всего одна! Оставляю весь гардероб, он новый – так что ущерба я не принесла! Да – покупаю только белье, что сейчас на мне, и шесть тысяч положу на салфетку. Я, конечно, надеялась, что все будет совсем по-другому, но я девушка сильная и как-нибудь переживу. Да, и последнее. Может быть, когда-нибудь и встретимся, но только не сейчас. А сейчас я видеть тебя не хочу! Пока – и привет Алле, и наилучших пожеланий в зарабатывании денежных средств! Вера».