уверен, что подобное унижение выведет Павла из себя, но ошибается. Если свадебное видео действительно ранит его, то пьяные родители давно не вызывают никаких особенных эмоций. Много лет Павел испытывает вину, пытается вылечить папу и маму, пробует все известные способы, однако в конце концов сдается, понимая, что лишь они сами могут помочь себе. Когда ваши родители алкоголики — вам приходится прощаться с ними еще при жизни. «Ну-ка, сынок, принеси-ка мне еще водочки в гроб!» Живые мертвецы. Медленное падение близких людей может длиться десятилетиями, и они будут пить до последней бутылки (кстати, за это выступление им обещают две!).

Павел смотрит теперь на маму и отца, но не чувствует боли, на которую так рассчитывает министр. Крепатура — но не более того. Павел даже не сердится на них. Выбор каждого человека — исправлять свои ошибки или нет. Павел верит, что человек способен исправляться. Анна — нет.

Когда становится понятно, что далее допрашивать родителей не имеет никакого смысла, а сидящие в зале люди высмеивают их, судья предлагает вызвать следующих свидетелей.

К трибуне выходит Александр. Аттракцион. Кажется, на первые несколько вопросов он отвечает с волнением, однако опыт берет свое — ну сколько раз он выступал на банкетах и вручениях премий?!

Расслабившись, Александр замечает, что гражданин П. самым коварным способом втерся в доверие его семьи и много месяцев одурачивал его дочь, рассказывая о чувствах, которых никогда не испытывал. Узнав о том, что Черная слониха сожжена, Александр сразу понял, что за этим стоит гражданин П., потому что за много месяцев до этого он уже покушался на их домашнего слона.

«И правда! — говорит София. — Мы же уже тогда должны были понять, что он не в себе!»

София, Анна и телезрители ожидают, что в завершение допроса известный писатель перейдет к художественной части своего выступления, однако автор вдруг замолкает, демонстрируя высший поэтический прием. Получив трибуну, он говорит, что взошел на нее только для того, чтобы отвечать на вопросы прокурора:

— Даже большой автор порой должен быть просто гражданином своей выдающейся страны!

Кульбит!

Аплодисменты!

Судья благодарит Александра, признается, что является большим поклонником его творчества, и напоминает телезрителям, что все романы автора есть на полках ведущих книжных магазинов столицы, а по промокоду «Суд» сегодня их можно будет приобрести со скидкой.

Процесс разгоняется. Набирает обороты. Свидетели обвинения выступают бесконечной чередой. Следом за известным писателем на вопросы прокурора отвечают зрители, которые были когда-либо оскорблены Пашиным стендапом. Под присягой любители комедии уверяют, что этот вот, который теперь в клетке, не единожды призывал уничтожить слонов.

— Спасибо!

— Пожалуйста!

Далее вызывают соседей родителей Павла. Антре. Мужчина и женщина в унисон рассказывают, что жить в подъезде с отцом и матерью гражданина П. совершенно невозможно. За своим слоном они не смотрят, на лестничной площадке вонь. Из слов соседей выясняется, что алкоголь родителям покупает не кто иной, как сам Павел. Именно он виновен в их алкоголизме!

Вот те на!

Последними выступает группа полицейских (в целях безопасности их лица скрыты масками слонов), которые прибыли в порт, чтобы задержать убийцу:

— А как так получилось, что вы оказались на месте происшествия уже через несколько мгновений после того, как слон загорелся?

— Мы патрулировали порт и услышали, как в ангаре кто-то кричал: «Умри, Черная слониха!» и мы тотчас рванули туда!

— И что вы увидели?

— Мы увидели его! Он с удовольствием смотрел за тем, как погибает животное.

— И что вы сделали?

— Несколько человек задерживали его, а другие принялись спасать слониху.

— Почему вам не удалось?

— Было слишком поздно! — подняв маску, вытирает слезы один из полицейских — в суматохе пожара мы не смогли найти огнетушители.

Чем больше выступает свидетелей обвинения, тем устойчивее ощущение, что на скамье подсудимых именно тот, кто должен понести наказание. Если и были граждане, которые в этом еще сомневались, то теперь таких почти нет.

— Слово передается защите! — бурчит маленький судья — Кого вы хотите пригласить?

— У защиты нет свидетелей, — не поднимая глаз, отвечает адвокат.

Несколько месяцев Добрый самарянин пытается найти хотя бы одного человека, который осмелится вступиться за Павла в суде, но даже самые близкие друзья теперь уверены, что слоны устроили погром именно из-за него.

«С чего вы взяли?»

«Мы читали расследования, видели репортажи».

Адвокат пишет и Анне, но она не отвечает. Теперь, глядя трансляцию, Анна испытывает противоречивые чувства. С одной стороны, ей не хочется видеть Павла и она понимает, какой тяжелой была бы эта встреча, с другой — Анна внезапно понимает, какую аудиторию упускает. Этот эфир смотрит вся страна, и наверняка после эффектного выступления на нее обрушились бы приглашения от всех киностудий. Впрочем, теперь она супруга министра внутренних дел — во-первых, это почетно само по себе, во-вторых, роли — это только вопрос времени.

Подтверждает вину Павла и экспертиза. На месте гибели Черной слонихи найдена зажигалка, которую Анна подарила ему.

— Она принадлежала вам? — спрашивает прокурор у закованного в цепи человека за решеткой.

— Да, но у меня украли ее на улице!

— Прям кража века! Кто-то напал на вас средь бела дня, чтобы украсть зажигалку? В нашем спокойном городе? Надо же!

Прокурор доволен собой. Судья улыбается. Эшафот капельку ближе.

После рекламы переходят к допросу обвиняемого:

— Вы были в ангаре?

— Да. Уважаемый судья, у меня все.

В отличие от прокурора, Добрый самарянин задает множество четких вопросов, но его микрофон почему-то то и дело выключается. Когда он пытается повторить, судья прерывает его:

— Вы это уже спрашивали — суд все слышал! Вы хотите спросить что-то еще?

— Да, ваша честь! У меня есть ходатайство! — Добрый самарянин поднимает вверх выгоревшую перчатку и обращается к Максу, сидящему в первом ряду:

— Господин министр, вам известна эта вещь?

— Господин министр не является свидетелем — вы не можете задавать ему вопросы! — обрывает адвоката судья.

— Ничего, ваша честь, если позволите — я отвечу! — поднимаясь со скамьи, со снисходительной улыбкой отвечает Макс.

— Как пожелаете, господин министр, — покорно соглашается судья.

— Значит, вам знакома эта перчатка? — вновь спрашивает Добрый самарянин.

— Да, это моя перчатка.

— А вы не припомните, где и при каких обстоятельствах обронили ее?

— Очень даже припомню! Это было в ангаре…

— Вот как? Значит, вы признаете, что тоже были там?