– Да я бежал от себя с первого дня! Как ты не понимаешь? Понял, что в западне и увязаю в ней ещё глубже, а сил отправить тебя с глаз долой так и не нашел…

Она уже совсем близко. Протяни руку – коснешься. И нет у меня желания ее сейчас отыметь – только прижаться, обняв, вдыхая ее запах и чувствуя биение сердца.

– Я знаю, что любят как-то не так, по каким-то правилам, но я иначе не умею. Просто не умею…

– Ты завтра же возьмёшь свои слова обратно…

– Может быть. Но сейчас я перед тобой обнажён именно сердцем. Я знаю, что вел селя отвратительно. Даже жестоко.

– Это мягко сказано, Дима…

– Я завтра же все тебе верну… Паспорт, деньги… Компенсацию за то, что был таким подонком. Лера, я просто не могу без тебя, сердце рвет. Мне страшно при мысли, что я завтра проснусь и тебя на будет рядом…

– Однажды так и будет. Месяц скоро кончится.

– Я все отдам за то, чтобы ты осталась со мной…

– Зачем тебе это надо? Не любишь проигрывать? Женщины сами не уходят?

– Нет, просто я …просто я люблю тебя, Лера.

Все. У меня не осталось карт. И козырей тоже. Я проиграл и сдал оружие, остаётся только пристрелить.

– Придурок, – с придыханием изрекает Лера.

И делает шаг в мои объятия.

Валерия

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

Именно эта мысль вертится в моей голове, когда я понимаю, что салилась подчистую. Но Дмитрий Подонкович в силу то ли алкогольного опьянения, то ли по иным причинам этого не заметил.

И ладно бы дело было только в этой шлюхе, которую попользовали все парни Касты. Понятное дело, она меня узнала. Как и сразу поняла, чем грозит перейти дорогу Богатовой. Но то, что у меня подчистую снесло крышу и я дала понять своему боссу, что хочу его и не потерплю рядом других… Вот это совсем в мои планы не входило.

Но поздно пить боржоми. К тому же незачем, когда отрицать свои чувства – все равно что не видеть выхода, стоя перед открытой дверью. И какая-то неведомая сила тянет меня, тащит, толкает в спину. Прямо в объятия мужчины, который взорвал мой мозг и повернул мою жизнь на сто восемьдесят градусов.

Я продолжаю повторять себе, что он врет, что в его крови говорят алкоголь и азарт. Что хозяину надоело играть в диктатора, и он решил сменить тактику, следовательно, добиться большего. Но дело в том, что я знаю: сейчас он уязвим передо мной как никогда. Дмитрий говорит правду.

Мой внутренний скептик противится и ищет отговорки увиденному. А я знаю, что не смогу убедить себя в обратном. Я знаю, как смотрят влюбленные парни. Я видела очень много таких взглядов, начиная с первых классов элитной школы. С возвратом они особо не меняются

И понимаю, что просто не могу сейчас развернуться и уйти. Карты открыты. Я хочу этого также, как и мой босс.

Не узнаю себя. Ведь никогда мне не нравились мужчины постарше. Я всегда любила ровесников либо парней, разница в возрасте с которыми составляла не более трех лет. А попав под асфальтоукладчик Диминой харизмы, я поняла, чего себя лишала столь долгое время.

Слова сказаны. И в них уже нет смысла. Делаю шаг навстречу, понимая, что и без того много времени между нами потеряно.

Руки сами расстегивают пуговицы, стягивают резинку с волос, заставляя их рассыпаться по плечам. А я смотрю в глаза Дмитрия и таю. Возбуждение плещется в крови, заставляет сердце биться в одержимом ритме.

Его глаза… В них и пламя ада, и обещание наслаждения. И власть. Такие мужчины не умеют любить по-иному. Но это заводит куда сильнее.

Я бездумно подчиняюсь. Поспешно, не веря в то, что это наконец произойдет, не заметив дискомфортного соприкосновения коленных чашечек с твердым полом. Переставляю руки, подползая к нему с грацией дикой кошки. Не понимаю, откуда у меня такое желание. Почему не жажда оседлать сверху, накрутив галстук на кулачок, и целовать, пока не закружится голова у обоих?

– Лерка… Мое чистое безумие… что же ты вытворяешь… – бьется в такт пульсу его сдавленный стон где-то в глубине сердца.

От этого комплимента по сознанию вновь бьет всплеском сладких волн. А Дмитрий все же не может остаться безучастным к такому шоу. Фиксирует меня в нужной точке всего лишь парой уверенных движений, перед тем как расстегнуть молнию. Внушительный член смотрит мне в лицо, и я непроизвольно облизываю губы.

Я в тот момент на грани безумия от желания к своему мужчине. Даже не понимаю, сама ли втягиваю его твердый фаллос в глубину своего рта, ощутив ответную пульсацию в теле мужчины – горячую, лихорадочную… и даже отчасти болезненную. Слизываю каплю смазки с неистовством умирающей от жажды, застонав, когда терпко-горький вкус наполняет рецепторы, прошивая чуждой волей. Он проник в мое сознание. И это не составило никакого труда.

Резкое вторжение достигло горла, немного отрезвив ударом по изнеженным связкам. Но уже в следующую секунду член Дмитрия покинул мой рот, заскользив по подбородку, скулам и раскрытым губам отрывистой лаской, чтобы снова войти – уже в более щадящем темпе, проникая на треть упругого ствола, позволяя мне отдышаться и принять этот милосердный темп. Головка заскользила по языку, растирая греховный вкус вожделения.

Я со стоном обхватила губами его упругую плоть, на ментальном уровне уловив молчаливое позволение самой контролировать глубину проникновения.

Мои руки обвили колени Дмитрия в немом порыве восхищения и благодарности, губы сжались до тянущей боли, чтобы сделать проникновение на половину длины члена более сладостным для него. Мне в тот момент было наплевать на себя. Я бы и сама получила удовольствие, даже если бы он растер мне все горло в кровь резкими ударами.

Примерная… да черт с ним, развратная и избалованная девочка Лера Богатова не знала, откуда в ней появилось это желание – скользнуть языком, словно взмахом крыла бабочки, по нежной коже крайней плоти, сдерживая его пульсацию и стремление ускорить темп, разрывая оковы губ. Уму непостижимо, насколько сильно я чувствовала партнера в этот момент, до потрясающей способности предугадывать любое его желание. Продолжала ласкать его языком по всей длине в глубине рта, онемевшего от этой ласки, и покорно расслабила горло, когда фрикции стали быстрыми и грубыми. Чувствовать приливы сладких судорог, которые сейчас сотрясали тело моего властного босса, было куда приятнее, чем самой получать удовольствие.

Шов трусиков при каждом моем движении все острее врезался в плоть налившейся кровью киски, заставляя непроизвольно сжимать бедра и извиваться на жестком полу, заглатывая член Димы все глубже. Я заскользила языком по набухшей вене до самой уздечки. Усиливая нажим с каждым движением кверху и обратно, вбирая языком ответную дрожь Дмитрия и стараясь не замечать, как бешено пульсирует клитор от контакта со швом кружевного белья. Подчиняясь молчаливому приказу, вновь втянула его член своими губами.