Линнее хочется предложить Ванессе подняться к ней в квартиру, сесть у окна и смотреть на молнии, но она боится показаться слишком настойчивой.

Линнея не знает, как себя вести с любимым человеком. Раньше такого не случалось. Она спала с парнями и терпела их присутствие рядом с собой. Они входили в ее жизнь, и она позволяла им на время остаться, чтобы скрасить ее одиночество, вместе провести время, отвлечь от грустных мыслей.

Вот и центральная часть города. Глаза Линнеи привычно шарят по скамейкам, на которых сидят алкаши. От напряжения она не сразу узнает отца.

Бьёрн Валин стоит чуть в стороне, на тротуаре. На нем ярко-желтая футболка с надписью «ПЭ!». Волосы причесаны. Глаза смотрят внимательно и трезво. И даже появились новые вставные зубы, отчего лицо сразу разгладилось и помолодело.

В памяти Линнеи возникла картинка.

Летние каникулы. Они с Элиасом во что-то играют. Во что, Линнея уже не помнит, помнит только, что они веселились как маленькие. И были счастливы. Это был замечательный день. До конца каникул оставалось еще много-много дней.

Потом она возвращается домой. В квартире темно и очень плохо пахнет. Вонь стоит такая, что Линнея пугается, она всегда боялась, что от нее будет так пахнуть и все узнают, что она дочь алкаша.

Она зовет отца. Слышит его голос в ванной.

Отворяет дверь и замирает: отец лежит на полу, перепачканный блевотиной, и еле дышит, глаза безжизненно закатились.

— Помоги мне! — сипит он.

В тот день Линнея впервые повернулась к нему спиной. Она больше не могла это видеть.

И вот теперь он стоит перед ней с пачкой листовок в руках. Бьёрн Валин видит дочь.

Ей уже не спрятаться.

— Линнея, — говорит отец и подходит ближе.

Голос звучит хрипло, но четко и ясно.

Бьёрн обнимает Линнею, и она чувствует запах лосьона. Никакого перегара, никакого запаха сигаретного дыма. Никакой вонючей одежды. Линнея стоит неподвижно, ее руки плетьми висят вдоль тела.

— Девочка моя. — Он наклоняется к ней, она отодвигается.

— Линнея?.. — Ванесса делает рукой жест, означающий: мне уходить или остаться?

— Я тебе позвоню, — говорит Линнея.

Ванесса кивает. В ее взгляде понимание и сочувствие. Опять это чертово сочувствие. Линнея резко сглатывает слюну и поворачивается к отцу.

— Хорошо выглядишь, — говорит она сухо.

«Но на сколько тебя хватит в этот раз? — хочется ей добавить. — Через сколько дней ты опять позвонишь мне в дверь и попросишь взаймы денег?»

— Линнея, — повторяет отец и пытается взять ее за руку.

Она убирает руку.

— Я не просто хорошо выгляжу, — говорит отец. — Я стал другим человеком. Я говорил тебе это много раз. Но на этот раз я изменился кардинально.

Он протягивает ей листовку, и она видит, что его ногти аккуратно подстрижены.

— Хелена Мальмгрен и «Позитивный Энгельсфорс» спасли мою жизнь.

Линнея берет листовку. На ней изображены две пары взрослых людей, которые, сидя на лугу, любуются закатом. Солнце золотит их лица. Одна женщина положила голову на грудь мужчине и мечтательно закрыла глаза. Ее губы улыбаются.

Под картинкой надпись, приглашающая всех желающих в «Позитивный Энгельсфорс»: «Мужчины и женщины, молодые и старые, „Позитивный Энгельсфорс“ — это ваше счастливое будущее».

— Я у них работаю, — сказал отец. — Сегодня открытие офиса.

Отец кивнул куда-то через плечо, и Линнея увидела дальше по улице скопление людей. Дети бегали туда-сюда с желтыми гелиевыми шарами.

С неба упала тяжелая капля и растеклась по глянцевой поверхности листовки. Линнея посмотрела вверх. Грозовые облака нависли прямо над ними.

— Я получил квартиру. Ты должна меня навестить.

— Я ничего не должна.

Отец кивнул:

— Понимаю. Но дай мне шанс доказать, что на меня можно положиться.

— Хватит тебе уже шансов, — выпалила Линнея и испугалась. Вдруг он и вправду начал новую жизнь, а она своим недоверием толкает его обратно к пьянству?

Но ведь она столько раз верила ему, а он ее обманывал.

— Конечно, ты ничего мне не должна. Но ты должна себе самой. Разреши себе верить в то, что люди могут меняться к лучшему. Мне больше не нужно пить водку. Первый раз в жизни я уверен в том, что говорю. Я помогаю другим и получаю от этого гораздо больше кайфа, чем он выпивки.

Линнея молча отдает отцу листовку.

На нее падает несколько капель. Асфальт вокруг покрывается мокрыми пятнами.

— Если что, ты знаешь, где меня найти, — говорит отец, опять кивая в сторону центра.

— Пока, — говорит Линнея и уходит.

Возле офиса «Позитивного Энгельсфорса» стоит группа женщин. Подняв руки вверх, они с довольным видом ловят капли дождя.

— Кто бы мог подумать, что можно так радоваться дождю? — говорит одна из них со счастливой улыбкой.

Остальные одобрительно смеются. Линнея идет дальше, чувствуя, как внутри у нее поднимается волна страха.

Сначала раздается звук. Тихое гудение елей, шепот в верхушках сосен где-то высоко над головой, шуршание листьев друг о друга. Потом Анна-Карин чувствует движение воздуха.

Ветер.

Гром гремит пока еще тихо, но протяжно и грозно. Стало темно, как в сумерках. На лоб Анны-Карин упало несколько капель.

Анна-Карин подумала, что природа вместе с ней смотрит в небо в ожидании дождя.

Новый удар грома. Уже гораздо ближе. Он прокатывается по небу, сотрясает землю, проходит разрядом через тело Анны-Карин и еще больше усиливает страх, пульсирующий в ее душе.

Почему она не перестала заниматься магией, ведь Адриана ее предостерегала? И девчонки говорили. Но она никого не слушала и продолжала обманывать саму себя.

Она обманывала себя целый год. Убеждала в том, что все обойдется. Что Совет отнесется к ее нарушениям снисходительно. Поймет, что Анна-Карин и так слишком дорого заплатила за свои ошибки.

Но почему они должны проявлять снисходительность?

Анна-Карин вспоминает всех людей, которыми манипулировала благодаря своей магической силе. Юлию и Фелисию она против их воли сделала своими «подругами». Яри внушила, будто он в нее влюблен. Маму заставила беспрекословно выполнять свои желания. А дедушка потерял здоровье, спасая ее из горящего коровника.

Анна-Карин с тоской думает, что, если бы они не раскопали эту проклятую могилу, Николаус сейчас был бы здесь. Он нужен ей как никогда.

Небо опять заворчало.