Будет приличная гроза, как сказал бы дедушка. А еще он бы сказал, что нужно бежать из леса домой, пока гроза не разразилась по-настоящему. Но Анна-Карин не уверена, что найдет дорогу домой.

Полились теплые струи дождя. Ветер загудел в ветвях елей, стал раскачивать взад-вперед высокие сосны.

Вдруг Анна-Карин почувствовала, будто кто-то показывает ей дорогу. Она побежала.

Несколько раз она спотыкалась о камни, незаметные подо мхом, и чуть не падала. Мох покрывал здесь всю землю и так высох, что хрустел при каждом шаге Анны-Карин.

Небо прорезала молния.

Анна-Карин начала считать: «Тысяча один, тысяча…», дальше она сосчитать не успела. Раздался удар грома.

В воздухе запахло электричеством.

Анна-Карин не знала, где находится, знала только, что кто-то ее зовет и она должна идти.

Ветер дул ей в лицо. Новая молния расколола небо надвое. Раскаты грома то удалялись, то приближались и звучали с новой силой как раз тогда, когда Анне-Карин казалось, что гроза начинает утихать.

Анна-Карин бежала изо всех сил, но усталости не было, тело послушно двигалось на зов. И вот наконец это место.

Странное дерево на фоне темного неба. В следующую секунду Анну-Карин ослепляет яркая вспышка, рассыпается сноп искр. Девочка падает на четвереньки, от неожиданности клацнув челюстями и едва не оставшись без зубов.

Дерево загорается. Несмотря на дождь, сухая древесина вспыхивает мгновенно.

Гроза бушует. Совершенно беззащитная Анна-Карин стоит на вершине холма. Гремит оглушительный гром, молнии взад и вперед мечутся по небу.

Анна-Карин опускается на колени, убирает с лица мокрые волосы и видит краем глаза какое-то движение.

И слышит тихий вой, заглушаемый раскатами грома.

Это тот самый лис, она сразу узнала его. Он приближается, осторожно перебирая черными лапами. Подходит к ней, наклоняет голову набок и смотрит на нее янтарными глазами. Его шкура насквозь промокла. При каждой вспышке молнии в шерсти лиса сверкают тысячи мелких капелек.

Вдруг он делает прыжок и впивается зубами в руку Анны-Карин, в то самое место у основания большого пальца, которое так похоже на ногу цыпленка. Анна-Карин вскрикивает, пытается оттолкнуть животное, но лис держит крепко, щерит мелкие острые зубы и прокусывает Анне-Карин кожу.

Все время пристально глядя ей в глаза.

* * *

Мину сидит за письменным столом перед раскрытой тетрадью.

Значит, все, что Анна-Карин делала до их первого совместного визита к директору, преступлением не считается. Так сказал Александр. Но и после этого было несколько моментов, о которых на допросах лучше молчать. Интересно, что известно Александру? И какие у него есть доказательства?

Мину просматривает свои записи, пытается представить, о чем можно рассказать обвинителю, а о чем лучше молчать. Она готовится к завтрашней встрече. Завтра девочки вместе выработают план действий. Придумают свою версию происшедшего, а потом хорошенько заучат ее, чтобы рассказывать без запинки хоть днем, хоть ночью и даже спросонья. Им придется сплести сеть лжи, которая защитит Анну-Карин.

Мину хочется все максимально продумать заранее. Как общаться с обвинителем, владеющим магией? По идее Анне-Карин полагается адвокат. Хотя кто знает, какие правила у Совета?

Николаус сказал, что у Совета теперь другие методы работы, но шрам на груди директрисы говорит об обратном. А ведь ее единственное преступление, насколько известно Мину, заключалось в том, что она хотела выйти из состава Совета.

Непокорности они не прощают.

От кого исходит опасность, о которой предупреждала Матильда? От Совета? Знал ли Николаус, что посланцы Совета прибудут в Энгельсфорс? Не поэтому ли он сбежал? Или приближается другая, еще более серьезная опасность?

Мину хочется поплакать, слезы принесут облегчение. В носу пощипывает, горло перехватывает, как от рыданий, но заплакать не получается. Слез нет.

Молния освещает комнату, слышится глухой удар грома.

Раздается звонок мобильного.

Номер не определяется.

— Алло, — говорит Мину.

В трубке что-то потрескивает. Кто-то дышит и молчит.

— Алло, — повторяет Мину.

— Ты сейчас можешь говорить? — спрашивает Адриана.

— Да, — отвечает Мину, вставая из-за стола.

— У меня не будет другой возможности вас предупредить. Я давно хотела вас предостеречь, но не могла. Я и так уже рисковала слишком многим и не могу рисковать теперь, когда в городе находится Александр. Ты понимаешь?

— Да, — говорит Мину. Ей кажется, что она понимает. Адриана на их стороне, но это должно остаться тайной. Директриса в первый раз говорит об этом вслух.

— Если в город прислали Александра, значит, Совет относится к случившемуся очень серьезно. Александр занимает высокое положение и глубоко предан Совету. Ради Совета он готов принести в жертву семью и детей, хотя утверждает, что любит их.

— Вы, похоже, его хорошо знаете? — спрашивает Мину.

В трубке надолго повисает молчание, и Мину думает, что разговор прервался.

Наконец Адриана говорит:

— Он мой брат.

Мину замирает. Перед ее глазами встают Адриана и Александр. Такие похожие друг на друга. Как она сразу не догадалась?!

— Вы должны быть очень осторожны. Четко и точно выполняйте его приказания. Ты должна объяснить девочкам, что идти против Александра бесполезно. И что бы вы ни делали, говорите правду. Лгать на суде нельзя!

Мину ссутуливается под грузом неподъемной тяжести.

— Я больше не смогу с вами общаться, и вы не должны вступать со мной в контакт, что бы ни случилось… Мину, пожалуйста, обещай мне, что вы не будете лгать на допросах!

В голосе Адрианы звучит глубочайшее отчаяние, и это пугает Мину больше, чем все слова, сказанные директрисой.

— Обещаю, — говорит Мину.

— Спасибо, я постараюсь…

Разговор прерывается. Вспышка молнии озаряет небо, от удара грома звенят стекла.

В следующую секунду гаснет свет.

Мину сидит в темноте с телефонной трубкой в руках.

Она знает, что не сдержит обещание, данное Адриане.

Мину подставляет руки, стараясь отбить большой белый мяч, летящий прямо на нее.

Она видит за сеткой ухмылку Виктора и догадывается, что он специально целился в нее.

Мяч попадает на косточки кулака и отлетает за площадку. Вся команда дружно стонет, а Мину бежит за мячом.