Но я не испытывала чувства сожаления. Это — правильное решение. Ни подделку документов по ребенку, ни срыв выставки, даже частичный, я простить ему не могла. И Егор это прекрасно понимал.

Я осталась пить чай с родителями и решила поговорить о проблеме Влада с отцом. Папа всегда мог решить любой мой вопрос. Может, поможет и в этом?

Уже через пару часов я возвращалась в квартиру Влада, как на крыльях. Папа действительно оказался волшебником!

Он сам отвез меня к своему старому товарищу, владельцу элитной галереи в самом центре Питера. И конечно, товарищ не смог отказать в просьбе Красовскому старшему, с которым они дружили уже лет тридцать, не меньше!

Ура! Теперь у Влада будет выставка, причем намного круче, чем можно было ожидать. Неужели у меня получилось исправить то, что накосячил Егор?

Настроение было просто шикарное! Спасибо папе, что устроил встречу. Но, пока я ничего не скажу Владу.

Я должна быть уверена, что меня не подведут и выставка таки состоится. Будет Владу сюрприз от меня! Уже очень и очень скоро.

Последние надежды на то, что Нелли вернется домой и признается в том, где была, и с кем, развеялись как дым. Влад специально пару раз за вечер заводил разговор про то, чем «любимая занималась днем».

Но Нелли отмалчивалась. Хотя вид имела сияющий, словно знала какой-то секрет, но молчала. И вообще, вела себя достойно партизанам красной армии.

Влад был уверен, даже под пытками он не вытряс бы из нее чистосердечное признание. Поэтому он даже не пытался.

Просто мысленно немного отстранился от Нелли, решив соблюдать дистанцию. Так было проще жить. Привычнее. Словно он почти-вернулся во время «без нее».

Нет, умом Влад понимал, что нужно дожать ее. Поговорить и все выяснить. Не тупить, не ревновать, не изводить себя внутри.

Но иногда терпение лопается на самой незначительной мелочи. То вы летели на качелях навстречу друг другу, а то… наоборот, с неистовой силой несетесь назад. Влад чувствовал, что просто устал жить на пределе.

И сейчас ему хотелось не сложностей и заморочек другого, пускай и такого близкого человека. А покоя, и простого семейного счастья.

Влад часто вспоминал домик в лесу, как они гуляли, как вечером лежали у камина, как целовались до умопомрачения… куда все делось сейчас? Влад понимал — он и сам не подарок. Он слишком замкнут и молчав. Света постоянно обвиняла его во время ссор, что он закрывается непроницаемым панцирем.

А с Нелли он уже так не мог, слишком сильно она его трогала. Он злился, доходя до белого каления. Срывался, психовал, высказывал претензии, в общем, вел себя совершенно не свойственно тому, как привык.

Но любой человек приспосабливается. И сейчас Влад ощущал, как потихоньку возвращается на старую колею отношений. Проблема была в том, что он уже сам не хотел этого!

Он хотел быть искренним и открытым и строить новый мир с Нелли. А она своей ложью и поведением толкала его на привычный образ мышления. И сил сопротивляться этому было очень мало.

Влад погрузился в себя, и надеялся только на то, что Нелли не сразу поймёт, что что-то произошло. Что она даст ему время. Время прийти в себя.

Разобраться в ней и в своих чувствах. Влад чувствовал, что своей холодностью и закрытостью причиняет Нелли боль. Но он не мог иначе. Пока не мог. Но Влад хотя бы пытался сражаться с собой. Ради их общего будущего.

Ведь он прекрасно понимал, что выказывая такое безразличное отношение к Нелли, он сам копает себе могилу. Она предупреждала его тогда, в домике, что хочет гарантий. Что не доверяет ему, что он снова подведет и бросит ее и ребенка… будет цинично и смешно, если Нелли окажется права.

Если Влад попросту своими руками уничтожит все то, что строил в этот месяц. Только потому, что какая-то мелочь сорвала его с катушек? Ревность, недоверие… оно того не стоит. Никакое одиночество не стоит того, чтобы из его жизни исчезла Нелли и малыш, которого она носит в животе.

А то, что рано или поздно Нелли уйдёт, Влад понимал и сам. Ни один здравомыслящий человек не будет терпеть такое наплевательское отношение к себе долгое время.

Влад не мог этого допустить, поэтому изо всех сил сражался сам с собой и личными внутренними комплексами. Но пока так и не смог одержать победу…

Через неделю. Глава из дневника Нелли…

Знаете, какой привкус надвигающейся катастрофы на губах? Это горечь растворяющейся в воде шипучей таблетки.

Все происходит слишком быстро, ты не успеваешь поймать тот момент, когда все пошло наперекосяк. Чаще всего понимание приходит резко. Опускается обухом по голове. И ты вдруг понимаешь — а поздно что-то менять.

Ваши отношения встали на незримые новые рельсы. И неудержимо катятся вперед. А тормоза, как известно, придумали трусы… я впервые не знала, что делать. Спрыгивать с этого несущегося поезда на полном ходу?

Или закрыть глаза и оставаться лететь, навстречу неизвестности, в глубине души понимая, что если ничего не изменится, вы с ним разобьетесь. Оба. Насмерть.

Шел седьмой день вежливого общения двух соседей. Ты и я, как чужие? А я все боюсь спросить, что произошло.

Просто в один вечер ты надел маску и перестал тянуться ко мне душой. Ты интересовался моим самочувствием, но не клал ладони на живот, чтобы послушать, как стучит ножкой малыш.

Ты целовал меня в губы, но уже не так страстно, а словно по обязанности, отстраняясь от меня слишком быстро.

Ты не поддразнивал, не смеялся надо мной, когда я натягивала твою старую футболку и дефилировала в ванную. Ты не дышал на окно на кухне и не рисовал ужасно глупые, но такие милые сердечки, с нашими именами внутри.

Ты, как прежде, готовил мне чай и овсянку, но не пытался подкормить лакомыми кусочками, вроде булочек и шоколада. Если бы я не знала тебя так хорошо, я бы решила, что ты разлюбил меня.

Если бы я не знала наверняка, что такое может случиться, я бы задала этот вопрос. Такой простой вопрос: «что случилось?». Но я не спрошу у тебя ничего, а продолжу вести себя хорошо, но это так скучно. Играя в идеальную спокойную семью уже по твоим правилам.

Как скажешь, милый я стану для тебя такой, какой ты меня хочешь видеть. Потому что я слишком сильно зависима от тебя. Люблю до безумия. Вот точное определение. И теперь больше всего на свете я боюсь, что наскучу тебе.

Наскучу до такой степени, что ты уйдешь от меня. Бросишь и меня и ребенка. Господи… зачем? Зачем я ввязалась в эту чертову любовь? Вступила в ту же реку во второй раз? Я же чувствовала еще тогда — ты сильнее меня. Ты независимее.

Ты обязательно разобьешь мое сердце. Но я поверила в чудо, я рискнула.