Больше никто не улыбался. Несмотря на тот факт, что это была далеко не первая потеря, смерть члена экспедиции все еще воспринималась очень тяжело.

– Потом сам шептальщик и несколько его «прилипал» спустились в складской вагон и попытались там полакомиться. Но получили достойный отпор.

Костя вдруг понял, что медленно засыпает, несмотря на то, что отчетливо слышит каждое слово Кудыкина. Вздрогнула, просыпаясь, задремавшая было Наташка.

– Костя, ты бы отвел барышню спать, – прервался Кудыкин. – А потом и сам ложись. Я на сегодня с тебя снимаю дежурство. Далеко не каждому удается хотя бы увидеть ночного шептальщика, а не то, чтобы убить из пистолета. Так что, на сегодня для тебя война закончена.

Уже ворочаясь на своей лежанке, перед тем как провалиться в темный сон, Костя вдруг с испугом очень отчетливо вспомнил страшные глаза монстра, которого он успел убить раньше, чем тот что-то потянул из его души. И с ужасом осознал, что какая-то липкая часть неизвестно чего, принадлежащая ночному шептальщику, осталась где-то внутри Кости. И от этого «неизвестно что» будет весьма трудно избавиться.

Пленники спустились с холма и остановились недалеко от границы Аномальной Полянки. Васильев вытащил из кармана связку ключей и подошел к двери вагончика, а Егорка, перевесив на пояс гранату, принялся озираться по сторонам, всем своим видом показывая, что готов к отражению любой угрозы. Ерохин с презрением посмотрел на бандита и сплюнул. В абсолютной небоеспособности Егорки он был уже практически уверен. Во времена своего сталкерского бытия, он считал бандитов чем-то похожим на микробов, поразивших организм Зоны. Вроде как для опытного сталкера и опасности большой не представляют, и планомерному лечению поддаются – число рейдов на бандитские лагеря сталкер Связист перестал считать после второго десятка, – но и совсем извести эту заразу не получалось никогда.

Наглядным доказательством тому было появление постоянной базы бандитов чуть ли не под носом у военных. Да еще и со своим собственным тепловозом, а значит – и с сетью восстановленных железнодорожных путей.

– Ну, ты там скоро? – мерзкий голос Егорки вернул Ерохина к промозглой реальности.

– Открывай сам, если такой умный, – огрызнулся Васильев, дергая ключ в ржавом, намертво заклинившем замке. Спустя несколько секунд его попытки все же увенчались успехом – с громким щелчком замок открылся. Бандит обернулся, окинул взглядом всех и жестом приказал отойти. Находясь под прицелом автомата, пленные сделали несколько шагов назад, но Егорка с места так и не сдвинулся. Васильев презрительно посмотрел на него, сбросил с головы капюшон и медленно, очень осторожно, приоткрыл дверцу вагончика. Просунул в образовавшуюся щель руку и, после пары манипуляций, громко выдохнул. Когда дверца открылась полностью, на порожек выкатился черный ребристый предмет, матово блестящий гранями в тусклом свете солнца.

– Растяжка, – машинально сказал Ерохин, силясь понять, для чего бандиты ее поставили? Что может быть в старом, потертом вагончике? Без сомнения, что-то важное, раз гранаты не пожалели. И ведь сделано с умом, толково.

– Угу, – буркнул Васильев и скрылся в вагончике.

Со стороны Аномальной Полянки подул теплый ветерок.

Ерохин довольно зажмурил глаза. На его лице появилась счастливая улыбка. На миг позабылись все проблемы, захотелось вдруг расправить крылья и лететь, растворившись в потоке благодатного воздуха. Но только на миг… Тревожная мысль о неправильности происходящего промелькнула в голове Ерохина за секунду до разрядки аномалии. Инстинкты бывшего сталкера, даже спустя столь долгое время после ухода из Зоны, сработали безупречно – солдат бросился на Версоцкого, повалил его на землю и накрыл своим телом. Рядом плюхнулся наемник. Яркий столб пламени, достигающий в высоту двухэтажного дома, взметнулся к небу в трех-четырех метрах позади пленников, почти полностью высушив их одежду. А полиэтиленовая накидка, которую Версоцкий так и не снял, даже слегка оплавилась, облепив оранжевый костюм эколога. Взревев, будто на прощание, аномалия погасла, оставив после себя пепел выжженной травы и расширяющееся облачко черного дыма.

– Чё ржешь, сучонок?! – заорал наемник, когда Егорка, находившийся на безопасном от аномалии расстоянии, начал смеяться над пленниками.

Громко сопя, Егорка отряхнулся и посмотрел на наемника так, что всем сразу стало понятно – такого унижения бандит не простит никогда.

Между тем Васильев присел на корточки и расстегнул рюкзак, поочередно вытаскивая из него мешочки и прямоугольные, разделенные на отсеки, ящички.

– Контейнеры на пояс. Мешки с болтами тоже, – приказал бандит, бросая оборудование к ногам пленников. – Ерохин, идешь в третий сектор. Наемник – во второй. Профессор, вам, как всегда, тихое место с комфортом в первом секторе.

Ерохин хмыкнул и поднял с земли слегка влажный контейнер. Перебросив ремень через плечо, открыл ящичек – взгляду предстали толстые освинцованные стены с небольшими круглыми выемками для артефактов. Ну, теперь ясно, почему контейнер такой тяжелый. Захлопнув крышку, Ерохин оставил его болтаться на поясе и взял в руки мешочек. Мокрая ткань тряпки, в которую были завернуты болты, неприятно холодила ладонь, и Ерохин убрал мешочек в карман комбинезона.

Окинув взглядом нервно переминающегося с ноги на ногу профессора, солдат пожелал ему удачи и зашагал в сторону первого сектора.

Аномалии будто почувствовали приближение человека – со всех сторон раздался гул, потом тонкий, переходящий в ультразвук, писк, а затем и хлопки. Ерохин расставил пальцы в стороны и выставил руку вперед – только так, на кончиках пальцев, и следовало идти через хорошо видимые аномальные поля. От болтов здесь толку не было. Выдавая ему набросочный комплект, бандиты действовали как обезьяны, копируя привычки сталкеров. И не понимая, что болтик используют, чтобы увидеть невидимое. А когда аномалию видно, болт нужен как восьмая нога семиногой мутсобаке.

Не почувствовав никакого давления на ладонь, солдат медленно сделал шаг вперед. Сталкерские инстинкты обострились до предела: все движения стали предельно точными; сузившиеся зрачки улавливали малейшие движения; слух фиксировал даже самые тихие звуки, исходившие от ловушек, а напряженное, как струна, тело было готово в любую секунду отреагировать на опасность.

Осторожно минуя коварные аномалии, Ерохин преодолел метров семьдесят.

Внезапно все звуки пропали. Не стало слышно ни писка, ни гула, ни хлопков. Осталась лишь первозданная тишина. Сперва Ерохин испугался, что оглох, однако несколько слов, сказанные им для проверки, были слышны так же хорошо, как и раньше, развеяв опасное предположение. А спустя миг вопросы отпали сами собой – солдат понял, что попал в невидимую и, в принципе, безобидную аномалию «глушилка». Но безобидную тогда, когда рядом нет пары десятков ловушек. И если раньше Аномальная Полянка казалась Ерохину всего лишь достопримечательностью Зоны, пройти которую для опытного ходока не составило бы большого труда, то сейчас, лишившись одного из жизненно необходимых чувств, солдат понял: место опаснее, чем это, еще нужно поискать.