Что за ужасный момент. Память вырвалась из оков и в голове снова замелькали его руки, улыбка, голос, запах…

Всё то, что я топила в себе слезами. На самое дно, чтобы никто никогда не нашёл.

Даже он.

— Почему я узнаю всё в последний момент, мама? — его голос стал грубее, появилась незнакомая хрипотца.

— Ты просил не беспокоить тебя… — стушевалась Александра Витальевна. — Не хотела огорчать в день открытия твоего мотосалона, для тебя это было очень важно и…

— Не важнее родного отца. — жёстко прервал Руслан. — Меня заменил дядя, ничего страшного в этом нет. А если бы он не сказал мне? Ты бы вообще позвонила?

— Не кричи на мать. — раздался слабый голос Градова-старшего. — Ей и так нелегко пришлось.

— Прости, мам… — досадливый выдох. — Не хотел обижать тебя. Иди ко мне.

Отругав себя, что бесстыдно подслушиваю, уже хотела отступить назад и намотать круг по больнице, как разговор продолжился.

— Ты хоть не одна была? Федя с женой где?

С женой…

В горле застрял неприятный ком.

— Федя на работе, а Мира после учёбы подъедет. — ответила женщина. — Не знаю, что бы я делала, если б не она…

Руслан молчал. Тема насчёт меня ему, видимо, неприятна. Ещё бы, я стала камнем преткновения между братьями, у которых и так были не самые лучшие отношения.

Один — всерьёз, другой играл. Кто-то бы точно вылетел из этой тройки.

— Мне очень неудобно, что ей приходится возиться со мной. — тихо произнёс Дмитрий Максимович. — Вижу, что тяжело ей… я ей напоминаю об отце…

— А что с её отцом? — прозвучал изумлённый голос Руслана и я прикрыла себе ладонью рот, чтобы заглушить мучительный вздох.

— В смысле? — непонимающе изрёк мужчина. — Ты разве не знаешь?

— О чём? — вопрос резал мне слух напряжением.

— Оказывается, у Миры папа тяжело болел, не прошло и нескольких месяцев после свадьбы и он скончался от рака.

Я почувствовала, как у меня задрожал подбородок. Ненавижу эту свою реакцию. Каждый раз, вспоминая папу… по-другому не получается.

Мой любимый, самый лучший и родной папа на свете.

Надеюсь, ты обрёл покой вместе с мамой и больше никогда не узнаешь, что такое боль…

Глаза моментально увлажнились и я запрокинула голову к потолку, чтобы не позволить скатиться ни одной слезинке.

— Я не знал об этом. — приглушённо сказал Руслан. — Почему не сказала мне?

— Ты же сам тогда сказал, что ничего не хочешь знать. — огорошенно промолвила его мама. — Что ты начинаешь новую жизнь и оглядываться назад не будешь. Я и не звонила…

— Федя знал об этом?

— Нет.

— Как они это пережили?

Они…

— Ох, Руслан. Мы её еле вытащили… — горестно вздохнула женщина. — Девчоночка ведь ещё совсем… ничего нам не говорила, одна пыталась выстоять. Нам врачи потом уже сказали, что он давно уже болел и итог был известен сразу… Ты представляешь? Такая малышка, а жила с мыслью, что родной отец с каждым днём угасает… Мне даже больно думать об этом, а она, никому не говоря, выхаживала его, по больницам мотались… не знаю, как она это пережила, но мы старались всегда рядом быть, Федя с неё глаз не спускал.

— Ну, вроде, мы выкарабкались. — поддержал Дмитрий Максимович. — Время лечит.

Чудом у меня не вырвалась горькая ухмылка.

Ни черта время не лечит. Мне до сих пор мерещится, что папа держит меня за руку, что гладит по волосам и шепчет о том, как он горд быть моим отцом.

«— Обещай, Мир, что встанешь на ноги, что будешь идти дальше и что будешь смотреть только вперёд…

— Обещаю, пап… но зачем ты мне это говоришь?

— Год остался, Мир… всего год, чтобы я отправил тебя в самостоятельное плавание.

— Не надо, пап… я не хочу это слушать.

— Надо, Мир, сколько можно откладывать этот разговор?

— Не хочу, пап, и всё!

— Не плачь… мне больно смотреть, как ты плачешь.

— Я не хочу оставаться без тебя!

— Я знаю, доченька, знаю… но пора тебе задуматься, как ты будешь без меня! Тебе уже семнадцать, ты вот-вот станешь взрослой…

— Я не смогу одна… без тебя!

— Ты не будешь одна. Я что-нибудь придумаю…»

— Ты чего стоишь и не заходишь? — выдернул из воспоминаний внезапный голос за спиной.

Прижав руку к сердцу, перекрыла рвущийся наружу испуг.

— Там всё хорошо? — оценив моё бледное лицо, Федя кинул волнующийся взгляд на дверь палаты.

Медленно кивнула. Сбежать теперь не получится.

— Тогда пошли? — вопрошающе поднял одну бровь.

Получив от меня ещё один кивок, посмотрел странным взглядом, осторожно обогнул меня и дёрнул ручку двери.

То, как зашевелились мышцы на его спине означали одно.

Брата видеть он был не рад.

Федя сделал шаг вперёд, открывая мне обзор на палату, и моё дыхание в ту же секунду оборвалось.

Глаза с быстротою молнии нашли Руслана.

Не верится… этот подонок стал ещё красивее. Возмужал. Черты лица стали суровее, а глаза приобрели какую-то неведомую тень.

Руслан теперь мужчина.

От него исходила необычайно тяжёлая энергетика. У меня на миг даже закружилась голова. Умоляя саму себя, оторваться от него, я собиралась переключиться на что-то другое, но его взгляд ни на секунду не отпускал мой.

Над нами воцарилось напряжение. Федя первым решил разрядить обстановку. Безмолвно протянул Руслану руку. Второй также молча её пожал. Сердце ускорилось.

От меня тоже ждут приветствия?

Смогу ли я это осилить? Хочется ли мне?

Однозначно, нет. Руслана Градова в своей жизни видеть я не хочу. Но не всем желаниям суждено сбыться. Он часть семьи, в которую я вошла.