Жесткий блеск в его глазах смягчился.

– Мне не стоило приходить сюда прошлой ночью. Мне никогда… Проклятье, ты вся дрожишь.

Он взмахнул одеялом, окутал ее плечи и прижал к себе.

– Когда я вошел в тебя, я подумал, что заблуждался. Но ты ничего не сказала. – Он провел рукой по своим волосам. – Я не хочу, чтобы ты думала, что я только тем и занимаюсь, что лишаю девушек девственности.

– Ах, какое благородное ограничение.

У него раздулись ноздри.

– Меня дезинформировали. Возможно, я понял это, но отказался взглянуть в лицо фактам, признать, что сделал. Я принял твое молчание и использовал его, чтобы успокоить свою совесть. Позволил себе поверить в то, во что хотел, а не тому, что понял. – Он обхватил ладонями ее лицо. – София, мы оба этого хотели, и я думаю, что это было неизбежное начало.

Он снова привлек ее в свои объятия. Она стояла неподвижно, переваривая его слова. Они подразумевали будущее, но к чему оно могло привести, София не знала.

– Расскажи мне о ребенке.

София помолчала в нерешительности.

– Ее звали Джорджиана. Она была резвая и милая, это был ребенок моей сестры. Моя племянница.

– И она жила здесь с тобой?

– Моя сестра Мария умерла вскоре после рождения ребенка. Послеродовой сепсис.

Он нахмурил лоб. Обнял ее покрепче.

– Мне жаль. А что же отец ребенка?

Как ему объяснить, почему Мария вышла замуж за Сэмьюэла? Любовь не вписывалась в это уравнение. Ее сестра вышла замуж за человека ниже ее по положению, чтобы досадить дедушке Чарлзу. Сэмьюэл был протестом Марии.

– Муж оставил Марию еще до рождения Джорджианы.

Разговоры и воспоминания о Марии и Джорджиане всегда наводили на нее грусть – усиливали ее одиночество. Она прижалась лицом к груди Хейдена и вдохнула успокаивающий запах.

– Она не получила благословение нашего опекуна на брак, поэтому сбежала с Сэмьюэлом в Шотландию. Ее письма ко мне всегда были короткими, пока однажды она не попросила меня приехать в Лондон, в Спиталфилдс.

– Спиталфилдс?

Его тон показал, что он знает о нищете, которая царит в этом притоне, расположенном в самом центре лондонского Ист-Энда.

– Мария и Сэмьюэл приехали в Лондон, чтобы встретиться с поверенным отца по поводу наследства. Этих денег им должно было хватить на несколько лет, но они водой утекали сквозь пальцы Сэмьюэла, и когда они закончились, пропал и он сам. Моя сестра оказалась не только в нужде, но и была опозорена и беременна.

София подумала о пейзаже, висевшем над камином в ее утренней гостиной, написанном их дедушкой. Мария так и не узнала, насколько ценными стали работы их деда.

– Я приехала через пять дней после рождения Джорджианы, а спустя еще три дня Мария умерла.

София смахнула слезинку. Хейден поглаживал ее по спине, гася ее внутреннюю бурю, помогая ей набраться смелости и продолжить рассказ.

– Мы с Марией выросли здесь, в Челси, с родителями и дедушкой. После того как мы осиротели, мы уехали в Нортумберленд к нашему двоюродному дедушке по отцовской линии. Я купила этот дом несколько лет назад, надеясь обеспечить Джорджиане ту жизнь, которую знали мы с Марией здесь. – Она вздохнула. – Мне это не удалось. Джорджиана умерла всего лишь год спустя после своей матери.

– София, мне жаль, но ведь это же никоим образом не твоя вина.

Она подняла голову и посмотрела на него. Из-за слез его красивое лицо расплывалось перед глазами.

– Томас сказал, что инфекция вызвала жар, что и унесло Джорджиану.

– Тримбл был врачом твоей племянницы?

– Вначале нет. Но когда дело приняло плохой оборот, я поехала к нему домой на Харли-стрит. Он увидел, как я расстроена, и приехал сюда, чтобы осмотреть ее. – Она быстрым движением стерла слезы, струившиеся по ее щекам. – Если бы я привезла ее к Томасу сразу, возможно…

В горле застрял комок. Их пальцы были переплетены, и Хейден подвел ее к кровати. Он сел, опершись на изголовье, посадил Софию к себе на колени. Она не могла сдержать слез. Она не только оплакивала потерю сестры и племянницы, но и, если быть честной, то, что отдала свою девственность человеку, имевшему репутацию любителя женщин. Негодяю, который ни разу не произнес слов любви.

София очнулась, почувствовав прикосновение губ Хейдена к своим губам.

– София, я должен идти. Скоро рассветет.

Она в замешательстве смотрела на него. Хейден сидел на краешке кровати, полностью одетый. Неужели слезы сморили ее?

Он обхватил ее лицо руками.

– Ты знаешь, что сегодня я весь день буду беседовать с кандидатками в гувернантки для Селии, так что не смогу вырваться. Но мне хотелось бы поговорить с тобой. Ты придешь ко мне?

Она поплотнее завернулась в одеяло.

– Нам нет необходимости говорить, милорд. То, что случилось…

Он поднес палец к ее губам.

– Если ты назовешь меня милордом еще раз, я возобновлю наше знакомство, снова забравшись к тебе в постель. Пообещай, что придешь.

Она кивнула.

– Хорошо.

Он снова поцеловал ее долгим и чувственным поцелуем, потом решительным шагом вышел из комнаты, вновь оставив ей холод и пустоту.

В полдень, когда София подошла к парадному входу городского дома Хейдена, до нее донесся тонкий сладкий аромат миндального печенья. Она облокотилась на кованые железные перила и посмотрела вниз на лестницу, ведущую в кухню с запотевшими окнами подвального этажа. Вход для слуг распахнулся, и показались Алиса и Элси, стоявшие плечом к плечу на широком пороге.

– Мисс Камден, – позвала Алиса, привлекая ее внимание и восторженно размахивая руками. София открыла калитку и спустилась вниз по ступенькам. Она вошла в теплую, сыроватую комнату, и месье Лоран поднял голову, отрываясь от замешиваемого теста.

– Добрый день, мадемуазель Камден. – Француз расцвел ослепительной улыбкой. – Что привело вас сюда?

В самом деле, что же? Ей захотелось ответить – безумие, но затем она мысленно представила поцелуи Хейдена и их занятие любовью, но эта правда была слишком скандальной, чтобы ее можно было озвучить.

– Удивительный аромат вашего печенья, я чувствовала этот божественный запах всю дорогу из Челси.

– Да, – с довольным видом ответил он. – Мои лакомства пользовались популярностью даже в Париже. Народ толпами приходил в мою кондитерскую, чтобы насладиться сладостями. – Он стряхнул с рук муку и коротким толстым пальцем указал на выпечку. – Садитесь, садитесь. Вы должны их попробовать.

Алиса и Эльза округлили глаза, и София поняла, насколько велика честь, оказанная ей шеф-поваром.

– С удовольствием.