уязвлена, отравлена его прелестью. Сейчас посмотрела его вторично — и то же впечатление.

Из документальной ленты о Параджанове Александра Столярова узнала, что будущий режиссер родился а) в семье антиквара, б) в Тбилиси, в) когда подрос, одновременно поступил в Консерваторию и в Хореографическое училище.

Здесь все важно. Родиться в семье антиквара (а по-простому «старьевщика», собирателя всякого «старья») — значит приохотиться с детства к старым вещам, фактурам, материалам, полюбить их ветшающую красоту, их запах, их непохожесть на все нынешнее.

Армянин, родившийся в Тбилиси (Тифлисе!), городе, где, кроме местных грузин испокон веку проживали «грузинские армяне» и «грузинские азербайджанцы», не лучше ли других сможет понять поэзию Саят-Новы, армянского поэта ХУШ века, писавшего стихи на всех трех закавказских языках?!

А Консерватория и Хореографическое училище помогли Сергею приобщиться к звуку и движению — тем чудесным составляющим его фильма, которые так нас завораживают.

Впрочем, в этом фильме завораживает все: древний армянский алфавит, созданный еще в У веке Месропом Маштоцем, миниатюры стринной армянской Библии в руках мальчика, чудо-ковры ручной работы, куры, овцы, павлины, всадники, барельефы на старинной церковной стене, сам мальчик, его прекрасное гордое лицо… но в этом фильме просто нет «непрекрасного лица». Вспомните, молодого чернобородого красавца, которого в бане «истязает» банщик. С него же только Иосифа Прекрасного писать…

А тот незабываемо царственный образ, что создает Софико Чиаурели! Поразительно, что играет она Его и Ее, у обоих — музыканта-ашуга Арутюна и у его возлюбленной — один чарующий лик юной Софико.

Армянская вязь внизу экрана и голос за кадром передают смысл метафоры: «Мы друг в друге искали самих себя». Не так ли бывает, когда двое влюбленных кажутся нам «на одно лицо» и в самом деле становятся похожими — в силу любви.

Удивилась, услышав в рассказе Романа Балаяна о Параджанове, что коллеги вмеяняли ему в вину «статичность кадров». Всем бы такая статичность! Кадр у мастера живет, движется — и уходит, унося с собой порой просто невиданную, просто непостижимую, какую-то нечеловеческую красоту. И все это сопровождается пением, звуками национальных инструментов (зурна? дудук? кеманча?), отбиванием ритма, голосами…

Как мне показалось, когда я смотрела картину в этот раз, три периода жизни поэта его сопровождали песни на трех языках, вначале — на армянском, потом — на грузинском и в самом конце — на азербайджанском. В фильме есть редкой силы жизнеутверждающая сцена, когда молодым мужчинам моют ноги, а после они босиком, голыми ногами месят в чанах виноград, чтобы приготовить вино. Есть у Параджанова и страшное — когда приносят в жертву Творцу ягненка, а потом мы видим кипящий котел с кусками мяса.

Но основной мотив картины — неизбывная печаль, печаль, несмотря на чудо любви, на красоту окружающего — и нет в этом ничего удивительного, если знаешь судьбу армянского народа, если слышал про жизнь самого Саят-Новы, поэта-ашуга, отказавшегося изменить своей вере и зарезанного мусульманской саблей война-завоевателя.

Когда-то я занималась армянской поэзией в русских переводах, тогда мне очень нравилось одно стихотворение Саят-Новы (считается, что это имя означает «царь песнопений») в переводе Арсения Тарковского. Закончу свою хвалу гению Параджанова строчками из этого стихотворения, которое помню до сих пор.

Милая, давным-давно в сердце мне запала ты, — Серебра да золота сплавом засверкала ты, — Улыбнулась: в два ряда жемчуг показала ты. Тень свою на землю всю, стройная, бросала ты… На тебя гляжу с тоской, плачу всем на диво я, — Нам бы побеседовать, ты — красноречивая. Что мне лань и что джейран? Ты резвей, игривая, — В степь таких стрелков, как я, увлекла немало ты.

Не правда ли, хорошо? И совсем не так печально, как в удивительном парад-жановском фильме «Цвет граната».

Соломон Волков между Евгением Евтушенко и Иосифом Бродским

25.10.13

Еще не так давно беседовали мы с Соломоном Волковым по поводу его «Диалогов с Иосифом Бродским» — и вот он участвует в новом проекте, причем на Первом канале ТВ, причем с поэтом, о котором Бродский был, мягко говоря, не самого лучшего мнения, — с Евгением Евтушенко.

Евгений Александрович в последнее время вновь громко о себе заявил.

В честь его 80-летия ему была присуждена национальная премия «Поэт», к его юбилею на родине вышли книги, статьи и фильмы, появилось множество интервью, причем их тональность отличалась восторженностью.

Поэт пожинает заслуженные лавры. Вот несколько фактов его биографии.

В 1961 году он пишет стихотворение «Бабий яр», переведенное затем на 72 языка, эти стихи прорвали заговор молчания вокруг свершившегося здесь в годы войны преступления, — геноцида еврейского населения, о котором советские власти предпочитали не упоминать.

Великий Шостакович, вдохновившись «крамольным» стихотворением, включил его в первую часть своей 13-й симфонии. В следующем году в «Правде» были опубликованы «Наследники Сталина», стихи совпали с вектором эпохи, с «шестидесятничеством», провозгласившим своей целью преодоление сталинизма в общественной жизни.

В 1995 году Евтушенко выпустил антологию «Строфы века», куда включил 875 авторов, писавших в ХХ-м веке на русском языке по обе стороны российской границы. Какие лапидарные, но яркие характеристики нашел Евтушенко для каждого поэта!

Новый его проект — не забудем, что поэт далеко не молод и недавно лишился ноги, — огромное пятитомное издание, где будет собрана русская поэзия за 10 веков, и не только поэзия, но и лучшие, поэтичнейшие куски российской словесности. Беспримерный труд, честь и хвала! Именно эти вехи лично для меня являются определяющими в биографии Евтушенко, поэта и общественного деятеля.

Трехсерийный фильм, который на этой неделе мы увидели на экране Первого канала, об этом не рассказывает, он совсем о другом. Первые две серии посвящены в основном личной жизни поэта, его четырем женам, а также его контактам с зарубежными лидерами — Робертом Кеннеди, Фиделем Кастро…

Иосиф Бродский. Фото Михаила Лемхина

Лично мне эти две серии не показались удачными, тем с большим нетерпением ждала я третьей серии, посвященной теме «Евтушенко и Бродский». И эта серия действительно была и интересной, и заставляющей задуматься.

Было впечатление, что именно из-за Бродского был затеян весь сыр-бор, из Нью-Йорка вызван Соломон Волков, приехала съемочная группа из Москвы под предводительством режиссера Анны Нельсон.

Евтушенко хотелось рассказать зрителям свою версию взаимоотношений с Нобелевским лауреатом (сам Е. А пока только кандидат на получение Нобелевки).

Примерно год назад, в преддверии тяжелой операции, Евгений Александрович написал письмо Соломону Волкову с предложением провести с ним интервью.

Конечно же, С. Волков, автор «Диалогов с Иосифом Бродским», к тому же человек, дружественный Евтушенко, был выбран