– По-моему, она ела бисквит, - строго сказала Элен. - И я прошу тебя больше не касаться этой темы. Твоя новая кузина очень переживает этот неприятный случай.

– Она мне не кузина, а свояченица. И был не просто неприятный случай, а пожар.

– Это было вчера, - вмешался Чарлз, - и я напрочь об этом забыл..

Клер насупилась, а Элен добавила:

– Элли говорила, что собирается осмотреть оранжерею. Она сказала, что она завзятая огородница. - А оранжерея огнеупорна? - спросила Клер. Чарлз бросил на нее укоризненный взгляд. - Клер, достаточно.

Клер снова насупилась, но смолчала.

А затем, когда все четверо сидели в молчании, раздался пронзительный крик снаружи:

– Пожар!

– Вот видите! - воскликнула Клер, и в ее голосе послышались торжествующие нотки. - Я ведь говорила, что она и оранжерею подпалит!

– Еще один пожар? - спросила Джудит, явно обрадованная такой перспективой. - О, Элли такая интересная!

– Джудит, - усталым голосом сказала мать, - в пожарах нет ничего интересного. А ты. Клер, прекрасно знаешь, что это всего лишь тетя Корделия. Я уверена, что никакого пожара нет.

Будто в доказательство правоты Элен с криком "Пожар!" в комнату вбежала Корделия. Она пересекла столовую и исчезла в дверях, ведущих в другую комнату.

– Ну вот. - сказала Элен. - Это Корделия. Нет никакого пожара.

Чарлз был склонен согласиться с Элен, однако вчерашнее происшествие было все еще свежо в памяти, и он почувствовал нервозность. Вытерев салфеткой рот, он поднялся.

– Гм… Я, пожалуй, немного прогуляюсь, - на ходу сымпровизировал он. Ему не хотелось, чтобы кузины подумали, будто он устраивает жене проверку.

– Но ты едва дотронулся до еды, - запротестовала Клер.

– Я не очень голоден, - ответил Чарлз, мысленно прикидывая, как быстро может распространиться пожар в оранжерее. - Увижусь с вами здесь же днем. - Круто повернувшись, он быстро вышел из комнаты, а когда оказался вне поля зрения кузин, перешел на бег.

Элли рыхлила землю вокруг цветущего куста, не уставая при этом восхищаться красотой оранжереи. Она слышала о подобных сооружениях, но никогда их не видела. Климат внутри оранжереи поддерживался достаточно теплым для того, чтобы выращивать растения круглый год. Здесь даже вызревали апельсины, для которых, насколько было известно Элли, требовался тропический климат. У нее слюнки потекли, когда она дотронулась до листьев апельсинового дерева. Пока что на нем нет плодов, но придут весна и лето - о, это будет изумительно!

Она способна привыкнуть к роскоши, решила Элли, если это будет означать, что она сможет есть апельсины в течение всего лета.

Элли ходила по оранжерее, рассматривая различные растения. Ей не терпелось приложить руки к некоторым кустам роз. Она и раньше любила возиться с ними в отцовском саду. Это, пожалуй, самая большая удача в ее поспешном замужестве - возможность заниматься садом и огородом в течение всего года.

Элли опустилась на колени, пытаясь получше рассмотреть корневую систему одного из растений, когда услышала топот быстро приближающихся шагов. Подняв голову, она увидела, что в оранжерею буквально ворвался Чарлз. Правда, затем он резко замедлил скорость, явно не желая, чтобы она знала, что он бежал - Ах, это ты, - сухо сказала Элли - А ты ожидала кого-то другого? - Чарлз оглядел оранжерею, словно надеясь кого-то обнаружить.

– Разумеется, нет. Просто я не думала, что ты будешь меня искать.

– Почему ты так решила? - рассеянно спросил Чарлз, все еще продолжая оглядываться по сторонам - У вас плохо с памятью, милорд? - искренне удивилась Элли.

Похоже, он ее не расслышал, и она громко окликнула его - Чарлз!

Он обернулся.

– Да?

– Что ты ищешь!

– Ничего.

В этот момент в оранжерею ворвалась Корделия и закричала:

– Пожар! Пожар, я вам говорю! Элли понаблюдала за тем, как ее новая двоюродная бабушка выскочила из оранжереи, и с укором проговорила:

– Ты решил, что я подожгла оранжерею, признайся?

– Разумеется, нет, - возразил Чарлз.

– Ради Гос… - Элли оборвала себя, дабы не повторять имя Господа всуе. Поистине отца хватил бы удар, если бы он узнал, до чего испортился ее лексикон за те два дня, пока она живет в этой усадьбе. Брак оказывает дурное воздействие на ее характер. Это совершенно определенно.

Чарлз потупился, внезапно испытав чувство стыда. Его двоюродная бабушка Корделия каждый день кричит "Пожар!", сколько он себя помнит. Он должен больше доверять жене.

– Тебе нравится сад? - пробормотал он.

– Да. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я немного здесь поработаю?

– Нисколько.

Они стояли молча не менее тридцати секунд. Элли притопывала ногой. Чарлз барабанил пальцами по бедру. Затем Элли напомнила себе, что она от природы не кроткая овечка, и выпалила:

– Ты все еще сердишься на меня? Чарлз поднял голову, явно удивившись тому, что она задает этот вопрос.

– Это можно квалифицировать и так.

– Я тоже на тебя сердита.

– Этот факт не ускользнул от моего внимания. Сухой тон его реплик не на шутку рассердил Элли. Он словно насмехался над ее переживаниями.

– Ты должен знать, - взорвалась она, - что я никогда не рисовала себе свой брак в виде засушенного, безжизненного контракта, как, очевидно, рисовал себе ты.

Чарлз хмыкнул и сложил руки на груди.

– Вероятно, ты не могла вообразить, что выйдешь за меня замуж.

– Если это не самый эгоистичный…

– Более того, - перебил ее Чарлз, - если наш брак безжизнен, как ты деликатно выразилась, то это из-за того, что ты сама предпочла не доводить его до логического завершения.

Элли ахнула, возмущенная его грубостью - Сэр, вы достойны презрения!

– Нет, просто я хочу тебя. Почему - я не знаю. Но я хочу тебя.

– Похоть всегда делает мужчин такими ужасными? Чарлз пожал плечами:

– Этого я не знаю. У меня никогда раньше не было проблем с тем, чтобы затащить женщину в постель. И я никогда не был женат на другой.

Элли снова ахнула. Разумеется, она не знала всех тонкостей типичного светского брака, но была совершенно уверена в том, что мужья не должны обсуждать свои амурные дела в присутствии собственных жен.

– Не желаю слушать подобные откровения, - отрезала Элли. - Я ухожу.

Она сделала несколько шагов по направлению к двери, но внезапно повернулась и заявила:

– Нет. Я хочу заняться оранжереей. Уходи ты.

– Элли, могу я указать на то обстоятельство, что это мой дом?