— Умыть, причесать и посадить на цепь в казарме охраны.

— Сделаем, — осклабился солдат.

Девушек увели.

— Не сомневаюсь, — сказал я, — что здесь тоже есть рабыни для услаждения мужчин.

— Эти первые, — поморщилась Сидни. — Я не позволю, чтобы стройку превратили в притон.

— Когда меня захватили в плен, — сказал я, — со мной была светловолосая девушка по имени Констанс. Где она?

— Не знаю, — ответила Сидни.

— Мне нравится, как играют лучи солнца на твоих каштановых волосах, — произнес я.

— Вот как? — опешила девушка.

— Да. Известно ли тебе, что рабыни с такими волосами высоко ценятся на невольничьих аукционах?

— Нет, — сказала она, — неизвестно. — Повернувшись к стражнику, Сидни распорядилась: — Этого отвести на порку. Хорошенько привяжите и спустите семь шкур. Можете взять змею. Потом посадить на цепь. Утром на работу.

— Краснокожие охотники зависят от миграции табука, — сказал я. — Без него они не выживут.

— Меня это не касается, — отрезала она. — Кстати, может, ты слышал что-нибудь о корабле с продовольствием для краснокожих?

— Слышал. — Меня охватило недоброе предчувствие.

— Так вот, он затонул. Завтра тебя поприветствует его команда. Они тоже работают на стене.

— Как вы сумели перехватить корабль? — спросил я.

— Пять тарнсменов несут постоянное дежурство в воздухе. Они подожгли корабль стрелами. Когда начался пожар, команда покинула судно. Их переловили позже. А корабль догорел до ватерлинии, напоролся на камни и затонул. Теперь там без конца крутятся акулы.

— Краснокожие охотники умрут с голода, — сказал я.

— Меня это не касается.

— Зачем вы удерживаете табуков? Какая вам с этого выгода?

— Не знаю, — сказала она. — Я выполняю приказ.

— Краснокожие охотники… — начал я.

— Заткнись! — взорвалась Сидни. — Увести!

Двое стражников ухватили меня под руки и поволокли в неизвестном направлении. Кажется, я понял, зачем они задержали табука. Это было частью чудовищного плана кюров. Странно, что Сидни до сих пор не сообразила.

А может, она просто не хотела забивать себе голову.

— Он еще жив? — спросил чей-то голос.

Я лежал скованный по рукам и ногам в рабском загоне.

— Жив, — ответил краснокожий охотник.

— Крепкий парень, — отозвался голос.

«Ну ничего, стерва, — подумал я о женщине, которая приказала меня выпороть, — ты мне еще попадешься».

Я попытался сесть.

— Отдохни, — посоветовал Рэм. — Скоро рассвет.

— Тебя, значит, тоже взяли, — произнес я. Рэма я оставил в таверне в Людиусе.

— Той же ночью, — печально усмехнулся он. — Взяли тепленького, прямо из постели. С Тиной. Приставили меч к горлу и заковали в кандалы.

— Как тебе девчонка?

— Спустя четверть ана она визжала, что будет принадлежать мне вечно. — Он облизнул губы. — Хорошая рабыня!

— Я так и думал, — кивнул я. — Кстати, где она?

— Разве она не здесь? — встревожился Рэм.

— Нет.

— Куда они ее дели?

— Не знаю.

— Я хочу ее вернуть.

— Она всего лишь рабыня, — напомнил я.

— Хочу, чтобы она снова принадлежала мне, — упрямо повторил он.

— Пришлась по душе? — усмехнулся я.

— Вроде того, — смущенно пробормотал Рэм. — Как хочешь, но я не успокоюсь, пока не заполучу ее обратно.

— А ведь ты заставлял ее при всех подавать тебе пагу, — напомнил я. — Причем в ее родном городе.

— Естественно. А потом схватил ее за волосы и поволок в спальню.

— Вот, значит, как ты обращаешься с теми, кто пришелся тебе по душе?

— Именно так, — кивнул Рэм.

— Правильно, — похвалил я товарища по несчастью.

Судя по всему, Рэм был настоящим господином. Рабыни, кстати, чувствуют зто безошибочно.

— Как тебя зовут? — спросил я, обращаясь к краснокожему охотнику.

К слову сказать, краснокожие весьма неохотно называют свое имя. Боятся, что оно соскользнет с их губ и больше никогда не вернется.

— Возможно, ты скован одной цепью с человеком, которого на севере называют Имнак, — задумчиво произнес он и довольно улыбнулся. Имя его не покинуло.

— Значит, ты Имнак? — уточнил я.

— Да.

— А меня зовут Тэрл.

— Приветствую тебя, Тэрл.

— Приветствую тебя, Имнак.

— Я видел тебя раньше, — произнес еще один человек.

— И я тебя узнаю, — улыбнулся я. — Ты — Сарпедон, хозяин таверны в Людиусе.

— Я продал маленькую рабыню, которую ты хорошо знаешь.

— Она носила ошейник с моим именем, — кивнул я.

— Великолепная девочка, — улыбнулся он. — Я часто прибегал к ее услугам.

— Похоже, твоя таверна перешла к человеку по имени Сарпелиус, — заметил я.

— Знаю, — проворчал он. — Я еще доберусь до этой сволочи.

— Как ты сюда попал? — спросил я.

— Однажды решил подняться вверх по течению Лауры, — сказал Сарпедон, — посмотреть, не наловили ли пантеры новых рабынь. Мне позарез нужны девчонки, чтобы разносить пагу в таверне. Я часто вымениваю их у пантер на наконечники для стрел и печенье. Только на этот раз в цепи угодил я сам. Естественно, все было подстроено. Мой помощник Сарпелиус вступил с ними в сговор.

— В твоей таверне вылавливают людей и привозят их на стену, — сказал Рэм.

Несколько человек сердито загудели.

— Погодите, — проворчал Сарпедон, — дайте мне добраться до Сарпелиуса, и вы почувствуете себя отомщенными.

— Адмирал, — обратился ко мне заросший бородой мужчина.

— А! — откликнулся я. — Узнаю Тасдрона, капитана Самоса.

— Он доверил мне корабль с продовольствием, — отвернулся к стене Тасдрон. — Его сожгли и утопили.

— Знаю, — сказал я.

— Моей морской карьере конец.

— Против тарнсменов защититься трудно, — сказал я.

— Они налетали снова и снова.

— У тебя было грузовое судно, — сказал я. — Оно не приспособлено для боевых действий.

— К тому же никто не ждет тарнсменов к северу от Торвальдсленда, — добавил Рэм.