Матушка Патнэм говорила правду: этот лес и правда превращает людей в диких зверей, голых, вымазанных в крови. Забирающих оружие у трупов. Или схватив за горло, по капле выжимающих из противника жизнь – как Орион.

Я сунула нож в рюкзак и зашагала прочь, не желая больше видеть следы насилия. Мгновение спустя услышала шаги за спиной и, обернувшись, увидела нагоняющего меня Ориона. Его глаза ярко светились в темноте.

– Зачем ты вернулась за мной?

Голова у меня пульсировала, и я больше не ощущала холода.

– Не хотела бросать еще кого-то в беде, – пояснила, натужно сглотнув.

– Подожди, Роуэн. Да подожди же!

Обогнав, Орион встал прямо передо мной. Глядя на меня сверху вниз, коснулся моего виска и нахмурился.

– Ты ранена.

– Это ты еще моего обидчика не видел. – Голова раскалывалась, сдерживать рвотные позывы становилось все труднее. – Он ударил меня кремневым замком.

– М-да-а, хорошего мало. С тобой и прежде-то было невесело, а теперь и подавно. – Он убрал руку. – В подземном мире я не могу тебя исцелить.

– Неужели ты позабыл об отсутствии магических способностей, когда решил помериться силами с группой вооруженных пуритан?

Он снова погладил мой висок, чуть ниже того места, куда меня ударили. Хоть кончики пальцев Ориона и были лишены магии, но прикосновения успокаивали.

– На самом деле в моем безумном поступке имелась определенная логика. Если бы те молодчики сообщили в поселение и созвали больше народу, чтобы выследить нас, живыми мы бы не выбрались. Нас повесили бы на городской площади, прежде чем мы успели вернуться к частоколу между мирами. Поэтому их следовало прикончить.

– Возможно.

Задержавшись на мне взглядом еще на мгновение, Орион глубоко вздохнул.

– Нужно отвести тебя в тепло, а то у тебя взгляд отсутствующий. Поиски Умирающего Бога возобновим завтра. – Он взял мои ладони и нежно погладил. – Боюсь, как бы не случилось обморожения, – добавил он, покосившись на кончики пальцев.

Мои мысли притупились, будто накрытые темным пуховым одеялом, и я пошатнулась.

Орион подхватил меня на руки и понес. Я обняла его за шею и прижалась ближе, чтобы согреться. Положив голову на крепкую грудь, я слушала, как бьется его сердце.

– Почему стужа тебе нипочем? – пробормотала я.

– В подземной темнице всегда было холодно, – шепотом признался Орион, ускоряя шаг.

Я задалась вопросом, как он объяснит наше нынешнее положение, но, окутанная теплом его тела, задремала. Слушая стук сердца своего врага, я, как ни странно, чувствовала себя в безопасности.

Глава 22. Роуэн

Открыв глаза, я обнаружила, что, обнаженная, лежу в объятиях Ориона. Он одарил меня кривоватой усмешкой.

– С возвращением, милая! Наконец-то очнулась.

Нахмурившись, я обвела взглядом освещенное свечами помещение. Потолок пересекали толстые деревянные балки, стены были выкрашены в белый цвет. В центре комнаты стояла кровать с балдахином, а у закрытого ставнями окна – чан с горячей водой, от которой поднимался пар. В очаге жарко пылал огонь, наполняя воздух запахом жженого кедра.

В голове у меня пока не прояснилось.

– Почему я голая, Орион?

Из-за низкого потолка ему приходилось горбиться.

– Потому что я собираюсь смыть с тебя кровь и согреть.

С этими словами он осторожно опустил меня в теплую воду. От разницы температур перехватило дыхание, пальцы на руках и ногах стало покалывать. Я даже решила, что они распухли, но через несколько мгновений вовсю блаженствовала. Глубже погрузившись в чан, потерла ладони друг о друга и спросила:

– Где мы находимся?

– В таверне матушки Патнэм.

– Ты снова покорил ее своим обаянием, да? А как объяснил, почему я без одежды и вся в крови?

– Сказал, что мы с тобой и прочие охотники на демонов столкнулись в лесу с великим злом и вступили с ним в смертельную схватку. Но, видишь ли, матушка Патнэм никак не может забыть о твоих нечестивых помыслах. Предлагает, чтобы завтра ты прилюдно покаялась в своих греховных желаниях.

Я возмущенно уставилась на него.

– Уверена, что и у тебя самого имеются греховные желания.

– Всегда.

Орион склонился над чаном и, окунув в воду тряпицу, которую держал в руке, принялся осторожно меня умывать.

Я рассудила, что тогда в лесной хижине мы накинулись друг на друга и сплелись в порыве страсти, потому что, будучи из рода лилит, оба лишились самообладания в зачарованном лесу.

Но на всякий случай почти полностью ушла под воду.

– Не хочешь ли поведать мне, в чем заключается твой план мести? Почему Таммуз о нем спрашивал?

Я всмотрелась в до боли прекрасное лицо Ориона. Серебристые волосы обрамляли резко очерченные скулы, а темные густые брови контрастировали с голубыми глазами, в которых горел огонь безумия.

– Незачем перед сном обсуждать ночные кошмары, – отрезал он. Смыв с моей кожи последние следы крови, отложил тряпицу в сторону и, смерив меня ничего не выражающим взглядом, добавил: – Пойду узнаю, не найдется ли у матушки Патнэм какой-нибудь одежды для тебя.

Наблюдая, как Орион шагает прочь из комнаты, я почувствовала, как усилилась боль в груди. Что бы между нами ни произошло, он никогда не сможет полностью доверять мне. И никогда не извинится за то, что наговорил.

Вода в чане начала остывать, и я выбралась из него. Полотенца я нигде не обнаружила – если честно, вообще сомневалась, что в те стародавние времена их уже изобрели, – поэтому подошла к очагу, чтобы жаркое пламя осушило обнаженное тело. Не буду кривить душой, мне нравилось тепло огня, но было трудно не думать об этой таверне как о смертельной ловушке. Особенно учитывая, что в потустороннем мире огненный дар не действовал, а значит, у меня не имелось никакой защиты. Единственными источниками света здесь служили разожженные очаги и свечи, а о пожарной сигнализации никто и слыхом не слыхивал.

Обсохнув, я натянула трусики – единственный оставшийся у меня предмет одежды.

Обычно перед сном я просматривала соцсети и читала сообщения в мессенджерах – мой вариант связи с внешним миром, в некоторой степени избавляющий от чувства одиночества. В аду подобных благ цивилизации не имелось, поэтому я вытащила из рюкзака отцовскую записку и накрылась одеялом.

Развернув ее, я всмотрелась в слова, выведенные аккуратным решительным почерком.

«Да здравствует король Нергал. Да здравствует король Нергал. Да здравствует король Нергал».

Я провела по буквам кончиками пальцев. Эта фраза не облегчила одиночества, зато разожгла любопытство.

Какого черта кому-то вздумалось хранить подобное?

Снова коснувшись бумаги, я нащупала едва различимые бугорки. Нахмурившись, поднесла записку к разожженному очагу, и у меня перехватило дыхание. Оранжевые лучики света струились