Я приложила палец к губам. Матушка Патнэм знала о данном мной обете молчания, что избавило от необходимости подражать местному акценту и старомодной манере изъясняться. Насколько я могла судить, в вежливой беседе пуритане обращались друг к другу на «вы», а презрительное «ты» приберегали для несчастных, кого клеймили потаскухами, вступившими в порочную связь с самим дьяволом. В остальных тонкостях их речи я так и не разобралась, поэтому считала за лучшее держать рот на замке.

Прищурившись, хозяйка таверны оперлась ладонями о стол и склонилась ко мне.

– Ответьте же, матушка Ашур, находились ли вы с «Маллеус Даймониорум» или все же в стороне – собственной безопасности ради? А самого рогатого видали аль нет?

Опять это странное имя! Что еще за Ашур? Во избежание дальнейших расспросов я благочестивым жестом приложила палец к губам, и она нехотя кивнула.

– Увы, дьявол порешил наших искателей демонов. Спалил в огне, изрубил на куски да и попировал на их костях. Сущее зло. – Она склонила голову. – Благословение Всевышнего, что вам удалось выжить.

«Не совсем так, матушка Патнэм».

* * *

Фляга согревала руки, когда я вступила в темную чащу. Пока шла через лес, лучи заходящего солнца окрасили облака сиреневым и вишневым. Весь день я провела в гостинице, набивая желудок едой и нежась у огня, а теперь, с приближением ночи, пробиралась между вязами и тисами в поисках Умирающего Бога.

Когда дневной свет совсем погас, сквозь ветви деревьев заструилось серебро, рассыпая по поросшей мхом земле сверкающие искры.

Чем дальше я углублялась в лес, тем мне делалось холоднее. Дыхание вырывалось облачками пара. По счастью, спасала теплая шерстяная шаль, закрывающая плечи и спину.

Чаща становилась все темнее. Продолжая поиски, я слышала в ветвях шелестящий говор. Мое собственное имя повторялось снова и снова, пока полностью не утратило смысл и стало казаться чуждым даже мне самой.

Наконец я почувствовала искрящуюся магию Умирающего Бога. От пронесшегося по кронам деревьев низкого, гортанного рыка у меня волосы встали дыбом.

Темноту прорезали символы Таммуза, засверкали среди теней яркими всполохами. Страх леденил мне кровь, сердце гулко заколотилось.

– Таммуз… – позвала я чуть слышно, ожидая его появления, затем повторила чуть громче: – Таммуз!

Между деревьями пронесся порыв холодного ветра, обжигая щеки и пальцы. Вокруг меня заклубилась тьма, скрывая свет луны. Волна первобытной силы прокатилась по позвоночнику, заставив спину выгнуться, отчего я едва не уронила шаль.

Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить странное заклинание, произнесенное Орионом прошлой ночью. Оно запечатлелось в памяти, хоть смысл и оставался непонятным.

Произнеся нужные слова, я ощутила, как по жилам заструилась сила, осветившая меня подобно пылающим вокруг символам. Из темной земли проросло кольцо бледных грибов, в центре которого в сверкающем снежном вихре возник Умирающий Бог. Дымчатые тени – его верные спутники – смешались со снежинками.

– Ты снова призвала меня, Светоносец, – проговорил он низким рычащим голосом, растекшимся над лесом.

У меня перехватило дыхание.

– Ты нарочно хотел, чтобы я услышала о планах Ориона, если он станет королем?

Таммуз растворился в темноте и снова появился за моим плечом.

– Да, – прошептал он мне на ухо.

Я вздрогнула от столь неожиданной близости и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Они почудились мне глубокими колодцами тьмы и боли. Сердце заколотилось о ребра.

Таммуз растворился в темноте и тенях.

– Ты должна бороться за корону, – снова раздался его голос.

Я крепко сжала пальцами флягу, едва держась на ногах и гадая, не причудливый ли это сон?

– Ты можешь сказать, кто я? И почему существует больше одного Светоносца?

– Ты – ка Мортаны. – Теперь голос звучал у меня в голове.

– Что такое ка?

Из-под земли вырвался на волю темный, пульсирующий звук.

– Сущность. Дух. Ка обитает в теле человека и отделяется от него, когда тот умирает. Ка – это двойник, который отправляется в загробный мир. – Таммуз снова оказался позади, холодя спину. – Ка живет вечно. Некогда ты уже была здесь. В качестве двойника Мортаны в царстве смерти.

Меня охватил озноб, зубы застучали.

– По мнению Ориона, у демонов нет души.

– Это потому, что ему кажется, будто он давным-давно умер.

– Так я Мортана?

– Нет. Мортана знала заклинание забвения и явилась в этот лес, чтобы произнести его. – Ответ Умирающего Бога эхом отражался от камней и деревьев. – Она уничтожила свой рен – истинное имя, ту часть души, которая содержала воспоминания. Но вместе с тем разрушила ка, то есть жизненную энергию, и ах – разум. И сделалась пустым сосудом, бездумно бродящим по лесу. В конце концов смертные схватили ее и повесили, после чего быстро забыли об ее существовании.

Так вот что произошло в том видении! Смерть Мортаны – здесь, в потустороннем мире.

– А откуда взялась я?

– Ты – ее ка, ее двойник. С моей помощью твои родители привели тебя в мир живых как нового человека, обладающего собственными ах и рен. Тебе суждено править.

Я глубоко вдохнула.

– Раз я – ее сущность, значит, стану злой?

Умирающий Бог снова возник передо мной, объятый клубящимися тенями.

– Никто не рождается злым. Мать окружила тебя любовью, в то время как Мортана, разлученная со своими родителями, выросла при дворе безумного короля Азраила. Пребывая в отравленном саду, она переняла извращенные садистические наклонности.

У меня перехватило дыхание. Сказанное Таммузом не укладывалось в голове, земля уходила из-под ног.

– Зачем? Зачем ты все это делаешь?

– Ради хаоса. – Слова эхом разнеслись по лесу, и я услышала шелест листвы и хлопанье крыльев взлетевших с деревьев птиц. – Люцифер, мой близнец, отметил Мортану, ее он прочил в правители. Но Люцифер – бог порядка и света, в то время как я – владыка хаоса и теней, Несущий Тьму. – Таммуз мерцал, то появляясь, то исчезая из виду. – Вселенная была создана из хаоса, и к хаосу вернется. Порядок так же эфемерен, как развеянный по ветру пепел, и не является естественным состоянием.

Я сделала глубокий вдох.

– Значит, ты решил организовать борьбу за престол, чтобы жить было веселее? Хочешь, чтобы я сразилась с Орионом?

– Да.

Теперь Умирающий Бог снова стоял передо мной, точнее, возвышался, сияя в темноте леса. Его бронзовая кожа выглядела твердой, как мрамор.

– Орион – Лорд и повелитель Хаоса. – Мне вдруг вспомнилась реакция Таммуза на упоминание Орионом своего отца. – И его мать тебя знала. Случайно, не твой ли он сын?

– Верно, – прошипел Умирающий Бог. – Однако имя, которым он себя называет, ненастоящее. Едва ли он помнит, кем на самом деле является.

Я на