об Эмили, — что же ты нас чураешься. Боже, как хочется, чтобы ты стала прежней. Как трудно с тобой сейчас… Как обстоятельства меняют людей! Разве я могла подумать раньше, что Эмили, такая родная и дорогая мне, которую я так хорошо понимала когда-то и могла предугадать всё, что она скажет или сделает, и объяснить мотивы и причины, побудившие её поступить так, а не иначе, теперь же совершенно ставит меня в тупик. Какая она стала после публикации „Грозового перевала“! Страшно подступиться! Конечно, мои любимые сестрички умницы, написали такие потрясающие романы. И уж кому обижаться, так это мне. Моя Агнес Грей не поразила читателей и мне немного обидно, что отношение к моему роману холоднее, чем я предполагала. Так хотелось рассказать о нелёгкой гувернантской доле, и я ожидала сочувствия своей героине. Но что поделать. Столько на свете замечательных авторов, образованных, начитанных, знающих нравы разных слоёв общества. Что уж удивляться, что мой роман произвёл не такое впечатление, которое мне хотелось бы, ведь я мало общаюсь, и мало повидала. И всё же я рада, ведь кому-то роман понравился, довольна, что его читают и критики спорят. Всё-таки не зря я старалась, не пропал мой труд. Как это замечательно сделать что-нибудь для людей, ведь пишу я не для себя, а для других. И, если моё творение хоть кому-то нужно, это уже счастье. Похоже Шарлотта со мной солидарна. А вот Эмили. Неужели она не понимает, что люди все разные и невозможно, чтобы все абсолютно восхитились нашими романами, тем более, таким как у неё. Конечно же, она ожидала большего и я её понимаю, история, написанная Эмили замечательна, но … всё же жутковата, поэтому неудивительно, что некоторые высказались неодобрительно. И, конечно грусно становится от подобных обзоров, но нужно знать взгляд со стороны. Тем более есть и положительные отзовы и немало… Ах, как хочется написать что-нибудь значительное, чтобы затронуть сердца читателей, чтобы персонажи произвели впечатление, запали в душу, чтобы над их поступками люди размышляли, сопереживали героям и, читая жили и страдали вместе с ними…»

Энн усердно писала свой новый роман, его объём почти в три раза превышал предыдущий. В июне она дописывала последнюю третью его часть. Энн заметно ослабела, потому что вела в основном сидячий образ жизни, и Шарлотта, отрывая от её неотложной рукописи, почти насильно выводила на столь необходимые её слабому организму прогулки. Наконец «Арендатор из Уайлдфелл-Холла»[4] был готов и отдан мистеру Ньюби, который уже занимался изданием романов господ Эллиса и Эктона Беллов.

«Джейн Эйр» успешно распространялась по Америке. Тамошний издатель предложил высокую цену за следующую книгу Каррера Белла. Английские издатели популярного романа пообещали, что они будут в дальнейшем иметь дело только с ним. Оказалось, что приблизительно в это же время Ньюби заключил договор с другим издательским домом в США и распространял слух, что «Джейн Эйр», «Грозовой перевал» и «Арендатор из Уайлдфелл-Холла» принадлежат одному автору, а именно Карреру Беллу и написаны им в разные периоды жизни и творческой зрелости, и, что последний роман является, по его мнению, лучшим из перечисленных трёх. Компаньону «Смита и Элдера» такой оборот дел пришёлся не по нраву и издатели «Джейн Эйр» пытались опровергнуть мнение мистера Ньюби, которое не разделяли, но, увы, доказательств у них не было.

Шарлотта поняла, что дальше скрывать от своих издателей подлинные имена авторов нелепо и это чревато всевозможными недоразумениями. Сёстры, посовещавшись, решили, что надо ехать в Лондон к издателям, чтобы те убедились, что авторы романов действительно существуют и их трое. В путь собрались Шарлотта и Энн, а Эмили категорически отказалась.

Переделав кучу домашних дел в один из июльских дней, и собрав некоторые вещички в небольшие коробки, сёстры отправили их попутной коляской в Кейли, а сами отправились туда пешком. Вечером того дня они ещё не успели подойти к станции, как налетел сильный ветер, пригнав огромную и жуткую черновато-синюю тучу. Вскоре бедные девушки пригнулись в страхе от громовых раскатов, грохоча прокатившихся над ними. В пугающе тёмной толще тучи брызнули слепящие зигзаги молний. Крупные капли дождя забарабанили по пыльной земле, убыстряя свой темп. Не прошло и минуты, как хлынул ливень, туча, разрастаясь вширь, серела и скоро заполнила собой всё пространство над головами спутниц. Маленькие зонтики им мало помогали и, когда они подошли к поезду, с их платьев стекала вода, и ноги хлюпали по лужам.

Из Кейли промокшие Бронте доехали до Лидса, а оттуда вечерним поездом отправились в Лондон. Туманным субботним утром они достигли столицы. Где-то около восьми сёстры добрались до не самой лучшей гостиницы, но Шарлотта другой не знала. Именно здесь она останавливалась, когда ещё в первый раз отправлялась в Брюссель. Наконец, сёстрам удалось привести себя в порядок, помыться и позавтракать. После чего они стали обдумывать план действий, составленный в Хауорте, как им быть дальше. Они решили, не откладывая отправиться в издательство.

Сбитые с толку суматохой большого города сёстры забыли нанять такси, как предполагали раньше, и, имея адрес, который находился всего лишь в полумили от гостиницы, где они остановились, отправились туда пешком. Шумные улицы пересекались многочисленными переулками, всюду сновали туда-сюда люди и коляски и приводили в волнение и отчаяние провинциалок, которые вынуждены то и дело останавливаться, чтобы переждать проезжающий экипаж и перейти дорогу. Наконец, они добрались до издательства. Шарлотта с письмом в руке, которое она получила сутки назад от мистера Смита вошла внутрь, спрашивая его. Он посмотрел на двух миниатюрных молодых женщин в чёрных платьях и у одной из них в руке заметил своё письмо. В изумлении он спросил:

— Откуда у вас письмо?

— Вы прислали его мне, — ответила тихо Шарлотта.

— Позвольте взглянуть, — мистер Смит взял письмо из её рук и воскликнул. — Оно адресовано Карреру Беллу, то есть мы ведёт переписку с мистером Бронте для Каррера Белла.

— Вы переписываетесь не с мистером Бронте, это мой отец, он пастор в Хауорте, а с мисс Шарлоттой Бронте, со мной, а я и есть Каррер Белл.

— Позвольте мисс, как это может быть? Разве Белл не мужчина?

— Нас три сестры. Это Энн, которую знают, как Эктона Белла.

— Чудеса, право слово. Ведь это замечательно! — почувствовав сенсацию, которая ещё больше привлечёт читателей, воскликнул мистер Смит.

Шарлотта быстро напомнила издателю содержание их переписки, так что все сомнения у него рассеялись окончательно. И он стал придумывать, как им с пользой для дела употребить их время пребывания в Лондоне, кого им следует навестить, с