Перед тем как войти в следующее помещение, она подняла руку. Мы остановились. Проследив за ее взглядом, я увидел в дальнем конце помещения двух стражников-скелетов стоящих по бокам арки, украшенной изысканной резьбой. Стражники были развернуты друг к другу, их лица были закрыты боевыми шлемами, и, видимо, поэтому они до сих пор нас не заметили. Издай мы малейший шорох, или приди им в голову посмотреть в нашу сторону – и нас обнаружат.

От них нас отделяло футов семьдесят. Пол здесь был усеян старыми человеческими костями. Незаметно пробраться мимо стражников было просто невозможно: это были воины-скелеты – спецназ в мире нежити. И сражаться с ними у меня не было никакого желания. Я вздрогнул, задумавшись о том, кем они были до того, как эвриномы содрали плоть с их костей.

Поймав взгляд Хейзел, я указал туда, откуда мы пришли: «Отступаем?»

Она покачала головой: «Ждем». А потом сосредоточилась и закрыла глаза. По щеке у нее стекла капля пота.

Стражники вытянулись по стойке «смирно», затем повернулись к арке и, плечо к плечу, шагнули в темный проход.

У Лавинии чуть жвачка изо рта не выпала.

– Как? – прошептала она.

Хейзел приложила палец к губам и знаком приказала следовать за ней.

Теперь в помещении остались только валяющиеся на полу кости. Возможно, воины-скелеты приходили сюда за запчастями.

На противоположной стене над каменной аркой был балкон, на который с обеих стороны вели лестницы. Перила представляли собой решетку из скорчившихся человеческих скелетов – что меня совсем не пугало, нет-нет. На балкон выходило две двери. Похоже кроме арочного прохода покинуть зал можно было еще и через них.

Хейзел повела нас по левой лестнице. Но потом по одной ей известной причине прошла по балкону и вошла в правую дверь. Мы последовали за ней.

В конце короткого коридора, примерно в двадцати футах впереди, отсветы огня освещали еще один точно такой же балкон со скелетными перилами. Зал под балконом мне был почти не виден, но было ясно: там кто-то есть. Низкий голос эхом отдавался от стен – и этот голос был мне знаком.

Мэг взмахнула руками, превратив мечи в кольца – не потому, что опасности не было, а потому, что поняла: даже едва заметный блеск может нас выдать. Лавиния вытащила из заднего кармана клеенку и завернула в нее манубаллисту. Хейзел бросила на меня предостерегающий взгляд, в чем не было никакой необходимости.

Я знал, что там, впереди. Тарквиний Гордый и его придворные.

Скорчившись за костяной решеткой, я выглянул в простирающийся внизу тронный зал, молясь, чтобы никто из нежити не посмотрел наверх и не заметил нас. Или не учуял. О человеческое тело, тебе обязательно так вонять после нескольких часов пешего похода?!

У дальней стены между двух огромных каменных колонн стоял саркофаг, украшенный барельефом с изображением монстров и диких зверей, сильно напоминающих тварей с парковой карусели. Откинувшись на крышку саркофага, там полулежало существо, когда-то бывшее Тарквинием Гордым. Его одежды, не знавшие стирки уже несколько тысячелетий, свисали с него истлевшими лохмотьями. Иссохшее тело превратилось в почерневший скелет. Череп порос мхом, кажущимся карикатурными бородой и прической. Из грудной клетки то и дело показывались протуберанцы пурпурного газа: кольцом закручиваясь вокруг его шеи, они проникали в череп, отчего глазницы царя светились зловещим фиолетовым пламенем.

Чем бы ни было это пурпурное свечение, оно не давало Тарквинию рассыпаться в прах. Возможно, это была его душа. Правда, я сомневаюсь, что у Тарквиния она была. Скорей уж огромные амбиции, ненависть, упорное нежелание сдаваться – несмотря на то, что он уже давно был мертв.

Царь отчитывал двух стражников-скелетов, которых Хейзел заставила прийти сюда.

– Разве я вас звал?! – разорялся царь. – Нет, не звал. Чего же вы явились?!

Скелеты недоуменно переглянулись.

– Возвращайтесь на свой пост! – рявкнул Тарквиний.

Стражники отправились обратно тем же путем, которым пришли.

Теперь в зале ошивались три эвринома и полдюжины зомби, хотя я подозревал, что под нашим балконом тоже кто-то есть. Хуже того: эти зомби – или вриколакасы, если угодно – были когда-то римскими легионерами. На многих до сих пор была помятая боевая броня, разорванная одежда, их кожа взбухла, губы посинели, а на груди и конечностях зияли раны.

Боль в животе стала почти нестерпимой. В голове отдавались слова пророчества из Горящего Лабиринта: «Аполлон зрит смерть, Аполлон зрит смерть».

Рядом со мной вздрогнула Лавиния, в глазах ее стояли слезы. Она не отрываясь смотрела на одного из мертвых легионеров – юношу с длинными каштановыми волосами и огромным ожогом на левой стороне лица. Бывший друг, догадался я. Хейзел положила руку ей на плечо: возможно, хотела утешить, а возможно, напоминала, что нужно сидеть тихо.

С другой стороны от меня, опустившись на колени, сидела Мэг. Ох, как жаль, что у меня нет маркера, чтобы закрасить стразы, поблескивающие в ее очках! Похоже, она считала врагов, прикидывая, как быстро сможет их всех положить. Я не сомневаюсь, что она мастерски владеет мечом, по крайней мере если перед этим ей не приходилось управлять эвкалиптами, но еще я знаю, что сейчас врагов слишком много и они слишком сильны.

Я потрогал Мэг за колено, привлекая ее внимание, покачал головой и похлопал себя по уху, напоминая, что мы пришли шпионить, а не сражаться.

Она показала мне язык.

Вот такие мы чуткие.

Тарквиний внизу ворчал что-то о том, как трудно найти хороших слуг:

– Кто-нибудь видел Целия? Где он? ЦЕЛИЙ!

Через секунду из бокового туннеля выскочил эврином. Он рухнул перед царем на колени и завопил:

– ПОЕДАТЬ ПЛОТЬ! СКООООРО!

– Целий, мы об этом уже говорили, – зашипел Тарквиний. – Держи себя в руках!

Целий отвесил себе оплеуху.

– Да, повелитель, – проговорил он с легким британским акцентом. – Нижайше прошу прощения. Флот прибудет вовремя. Через три дня, как раз к восходу кровавой луны.

– Отлично. А что наши войска?

– ПОЕДАТЬ ПЛОТЬ! – Целий снова ударил себя по щеке. – Простите, ваше величество. Да, все готово. Римляне ни о чем не подозревают. Когда они отвлекутся на императоров, мы нанесем удар!

– Хорошо. Крайне важно взять этот город первыми. Я хочу завладеть им к тому моменту, когда прибудут императоры. Если им хочется, могут сжечь все вокруг залива, но город будет моим.

Мэг с такой силой сжала кулаки, что они стали цвета костяных перил. После нашей встречи с иссушенными дриадами в Южной Калифорнии она несколько остро реагировала на тех, кто страдает манией величия и угрожает выжечь все вокруг. Я сверлил ее взглядом, пытаясь внушить мысль о том, что нужно сохранять спокойствие, но она не смотрела на меня.