Тиоти сел, но руки его нервно теребили скатерть.

– Джессика! Я люблю вас. Я спас вас. Вы не можете это отрицать. – Он смотрел только на Джессику, не замечая Анны.

– Конечно, я это признаю. Но этого для любви мало.

– А что вы вообще знаете о любви?! – вдруг взорвался он. – У меня была красавица-жена. Я ее любил безумно. Но она умерла. А перед смертью она мне предсказала, что я встречу вас ровно через пять лет. И вот мы встретились. А вы не хотите стать моей. – Глаза его метали молнии. – Я не привык, чтобы мне отказывали! Это большая честь – стать моей женой.

– Я уверена, что это огромная честь, – попыталась успокоить его Джессика. – И на острове есть прекрасные женщины и девушки, достойные стать вашей супругой. Но не я. Я люблю другого.

– Того, кто посадил вас на яхту? Из-за чего вы чуть не погибли? Я, я спас вас! Вы должны любить меня, а его забыть!

Анна почувствовала, что разговор принимает какой-то неприятный оборот.

– Но, правитель, ведь любят не за то, что кто-то кого-то спас. А… просто любят. И почему, за что – невозможно объяснить. Не так ли? – спокойно спросила Анна.

– Да, так.

– Так будьте великодушны. Вас недаром считают мудрым правителем. Дайте Джессике возможность остаться с тем, кого любит она. А вы, я уверена, найдете себе жену из ваших поразительно красивых девушек-островитянок.

Тиоти Третий гневно взглянул на Анну.

– Уйдите с дороги! – прорычал он. – В любви нет ни великодушных, ни каких-то правил. Эта женщина моя. – Яростно бросившись к Джессике, он схватил ее за руку.

Анна подбежала к ним. Джессика, чувствуя поддержку, вырвалась из рук правителя и спряталась за спиной подруги.

– Уходите, Тиоти! Не мучайте ни меня, ни себя! – умоляла она. – Иначе я буду вынуждена вызвать полицию.

– Что, полицию?! – рассвирепел правитель Тира-Оа. – Я сам тут буду вершить закон и порядок. – Он полез в карман брюк и неожиданно вытащил оттуда револьвер.

Анна отчаянно оттолкнула Джессику в сторону и бросилась на оружие. Раздался выстрел. Джессика увидела, как Анна медленно оседает на дорожку сада.

В наступившей зловещей тишине Тиоти Третий, как зачарованный, смотрел на Анну. А потом отбросил револьвер в сторону и, обхватив голову руками, застонал. Этот стон вывел Джессику из оцепенения. Она бросилась к подруге.

– Анна… О, Анна, зачем ты это сделала?! – зарыдала Джессика. – Ведь мы должны найти твою дочь.

Анна с трудом открыла глаза.

– Ты найдешь ее сама. Обещаешь? – Было видно, что ей с каждой секундой все труднее говорить. Из раны в груди лилась кровь. – Обещаешь?

– Да, обещаю! Я обязательно отыщу Алессандру, и она станет мне сестрой! – сквозь слезы поклялась Джессика.

В сад ворвался Джон Нельсон. За ним бежал доктор Лессаж. Позади спешили полицейские.

Они схватили Тиоти Третьего, который и не думал сопротивляться.

– Кемуэли, зачем ты это сделал? – простонал доктор. – Да еще в Техасе, в штате, где существует смертная казнь!

– Человек сам кузнец своего счастья, да и несчастья тоже, – философски заметил правитель.

Его увели и усадили в полицейскую машину, которая с воем сирен умчалась прочь от дома Армстронгов.

Нельсон подбежал к Анне и приподнял ее голову.

– Анна, ну почему…

– Иначе бы он убил Джесс. Я не могла этого допустить.

– Спасибо тебе, Анна. – Голос его прервался. Даже такого мужественного человека, как Нельсон, потрясла жертвенность Анны. – Обещаю, что мы вместе найдем твою дочь. Обязательно найдем!

Но Анна уже не слышала этих слов. Глаза ее закрылись.

Вся семья Армстронгов и Джон Нельсон очень тяжело переживали смерть Анны Бальдини. А потом настало печальное время похорон. Особенно мучилась Джессика. К горю от потери подруги примешивалось чувство вины – лучше бы правитель убил ее, а не Анну. Ведь та только что пришла в себя после тяжелой операции и жила одним: ожиданием встречи с дочерью. Но что случилось, то случилось. Подруги уже не вернуть. А дочь ее надо отыскать обязательно.

Вместе с Нельсоном Джессика полетела в Рим. Они остановились в резиденции американского посла в Италии.

После завтрака Джон сообщил, что ждет важного звонка. Дождавшись его, быстро переговорил по телефону и тут же умчался, пообещав, что все расскажет позже.

Прошло четыре часа. Джессика начала уже волноваться. Она постоянно звонила на мобильный Нельсона, но металлический голос отвечал ей, что абонент в настоящее время недоступен.

Наконец дверь отворилась и на пороге гостиной появился Нельсон. Он улыбался.

– Где ты был? Я чуть с ума не сошла! – закричала Джессика.

– На аудиенции у Папы Бенедикта XVI.

– У Папы? Ты и с ним знаком?

– Только что познакомился.

– Как же ты к нему попал?!

– О, это целая история.

– Так расскажи ее немедленно! – потребовала Джессика.

Джон Нельсон усадил ее в кресло, а сам сел рядом.

– Помнишь, как ты впервые рассказала мне о дочери Анны? Там, на яхте?

Джессика кивнула.

– И я уже тогда стал думать, как решить эту проблему. И понял, что без Ватикана тут не обойтись. Я вспомнил, что несколько лет назад я преподавал на высших режиссерских курсах в Нью-Йорке и у меня был там талантливый ученик – дальний родственник кардинала Ратцингера. Ученик меня, к счастью, не забыл, а его родственник кардинал за это время стал Папой Римским. Вот так и произошла эта важная встреча.

– И каков же ее итог?

– Теперь мы знаем, в каком монастыре содержится Алессандра Бальдини, и даже имеем разрешение Ватикана на встречу с ней. Но теперь все зависит от самой Алессандры. Если она захочет переехать в Америку и стать членом нашей семьи…

У Джессики при этом радостно заколотилось сердце. Он назвал ее семью нашей. Потому что уже не мог представить, что может быть по-другому.

– …то нас ожидает длительная процедура оформления, удочерения, масса бумажной волокиты и бюрократических препон. Без этого ни одного удочерения не бывает. Вспомни, через что пришлось пройти Мадонне, когда она решила усыновить мальчика из Руанды.

– О, я это хорошо помню. Но у моей мамы характер даже покруче, чем у Мадонны. Если она сказала, что удочерит Алессандру, то так и будет. Я в этом уверена! – заключила Джессика.

– Но есть и второй вариант, для нас более печальный, – что Алессандра вдруг захочет остаться в монастыре. Но с ним мы будем вынуждены все равно смириться. Ты понимаешь?

Джессика и Нельсон надолго замолчали.

– Только сейчас я поняла, какая огромная ответственность лежит на нас, – призналась Джессика. – Мы можем изменить судьбу человека. Но надо ли это делать? Алессандре всего двенадцать лет. Любое ее решение может быть не вполне зрелым. Представь только: если она выберет жизнь в Штатах, то лет через пять может сказать, что сделала неправильный выбор. А если останется в монастыре, то через какое-то время может понять, что все же такая жизнь не для нее и что в семье для нее было бы лучше.