– Но это обычное дерево…

– Да, это обычный кипарис. Все в природе разговаривают с теми, кто умеет слушать. Теперь проходи насквозь.

Ларисса шагнула с растопыренными руками и почувствовала кору ствола:

– Я не могу.

– Потому что ты не веришь, что дерево отворится для тебя. Это оскорбительно для него, Ларисса. Кипарис уже пообещал пропустить тебя. Впрыгни в него. Представь, что ты танцуешь и там тебя ждет партнер, который поймает тебя.

Ларисса посмотрела на дерево. Если Дева права, она окажется в другом месте, если нет… Ларисса была готова получить царапины.

– Будь моей дверью, – прошептала она.

Она отступила, разбежалась и прыгнула головой вперед, отведя руки назад. Она удачно приземлилась у маленького каскада, питающего водой глубокий чистый пруд.

Дева уже была там и наблюдала за Лариссой:

– Немножко веры в себя и в… того, с кем ты будешь работать.

Пруд оказался очень красивым. Ларисса бросилась купаться, сознавая, что она вся покрыта грязью. Она выстирала свою одежду и развесила ее на скале сушиться. Дева подошла к пруду и пила из него, в то время как Ларисса купалась, наслаждаясь приятной водой.

– Кто это? – послышался женский голос.

Ларисса вздрогнула, всплеснув водой. Хорошенькая молодая женщина ее возраста сидела на берегу, рассматривая ее с любопытством. Ее каштановые волосы были длинными и густыми, они ниспадали на плечи как капюшон. Карие глаза искрились. Руки обнимали колени, она раскачивалась.

– Ты очень груба, Денири, – упрекнула ее Дева, – Это – Ларисса Снежная Грива, моя ученица. Ларисса – это Денири, моя подруга, когда она ведет себя хорошо.

Денири тряхнула волосами, на ее губах появилась непокорная улыбка:

– Я слышала, что некая Белая Грива вернулась в топи. Привет, Ларисса.

– Привет, – ответила Ларисса с достоинством.

Однако любопытная девушка уже не обращала на танцовщицу никакого внимания. Она уставилась в одну точку пруда неподалеку от Лариссы, грациозно разгибаясь. Денири приблизилась к кромке воды, затем резко выбросила руку в воду. Она победно улыбнулась, увидев в ладони барахтающуюся лягушку. К удивлению Лариссы, она расчленила лягушку на две части.

Поедая лягушку, Денири заметила выражение шока на лице Лариссы. Она пожала худенькими плечиками.

– Я хочу есть, – объяснила она, принимаясь за другие куски.

Ларисса отвернулась с отвращением.

– Денири не принадлежит к человеческому роду, – пояснила Дева. – Денири, покажи себя Лариссе в другом обличье.

– Я не готова, – захныкала она.

– Она не будет пугаться тебя, если узнает, кто ты, – продолжала Дева, игнорируя протесты Денири.

Денири взяла в рот еще кусок лягушки, бросила наземь остатки и прыгнула в воду. За ее превращением Ларисса не успела проследить, она лишь увидела гигантскую норку, которая выползла на берег, вернувшись к оставленной пище. Она стала есть, придерживая лягушку лапкой.

– Денири может принимать обличье женщины или норки. Ее друг – один из тех, кто может помочь нам, когда настанет нужный момент, – сказала Дева. – Денири, попроси Каедрина прибыть на остров. Если он не возражает, я хотела бы видеть его.

Громадная норка в роскошной шубе, блестящей от влаги, некоторое время размышляла, потом кивнула в знак согласия. Она съела последний кусок лягушки, посмотрела на Лариссу и побежала по сухой земле, нырнув затем в воду. Ларисса провожала ее взглядом.

– Она не внушает доверия, – сказала она немного погодя.

– Да, ты права. Таковы все зверьки ее породы. Они умны, эгоистичны. Им присуща жестокость. Но Денири любит Каедрина, которому я доверяю. Это – один из отшельников острова.

– Как матушка Уилена, – сказала Ларисса.

Дева с любопытством посмотрела на нее.

– Да, – медленно проговорила она. – Правильно. Каедрин когда-то жил на острове Дорвинии, но никогда не считал его своим домом. Некоторые полагали, что он из вистани, у него большая страсть к бродяжничеству. Он был солдатом, успешно занимался коммерцией, но не к этому лежало его сердце. Его тянуло в лес, к диким явлениям. Когда бродяжничество прибило его сюда, он ушел из городов и от людей. Лучшей подруги, чем Денири, Каедрину не сыскать.

– Я уважаю стремление Каедрина к одиночеству, – продолжала Дева, – но нам полезны будут его тактические навыки. Дюмон и Лонд – хитрые противники. Нам нужно до конца использовать все возможности, чтобы победить их.

Когда Дева упомянула Лонда, в ее голосе послышалась печаль. Стеснительно, не желая быть навязчивой, танцовщица спросила:

– В чем опасность Лонда? Откуда вы его знаете?

Дева помолчала. Ларисса подумала, что в своих расспросах она зашла слишком далеко. Наконец Дева заговорила:

– Это моя постоянная боль. Он был моей самой большой ошибкой, многие пострадали от него. Это мрачная история, которой я не хотела бы касаться, но ты спросила, ты должна знать это. Одевайся, пойдем со мной.

Ларисса последовала за Девой и села около нее, как и она, глядя в магическую воду. Отражения зеленой Девы и молодой танцовщицы поблекли, Ларисса вновь увидела окраины лесной опушки, где она играла с блуждающими огоньками.

Была зима, и торчащая из-под снега трава была покрыта инеем. Солнце ярко светило. Из деревни приближался молодой человек.

Ларисса нашла его захватывающе привлекательным. Он был элегантен и строен. Черные волосы ниспадали на его плечи. Глаза были синими, почти фиолетовыми. Он двигался с грацией кошки. На нем были прекрасные яркие одежды, в руке был причудливо украшенный жезл. На шее висели бусы, содержавшие косточки, коренья. Человек, выглядевший моложе Уилена, шел, осознавая свою волю.

– Его зовут Алондрин, – объяснила Дева, – он – бокору Порт-дЭлура.

– Бокору?

– Шаман, – сказала Дева, – или жрец. Когда-то такие были в каждом городе. Бокору отвечает потребностям населения в духовном, топи признают его.

– Никогда не слышала о бо… бокору в Порт-д-Элуре, – пробормотала Ларисса, разглядывая молодого человека.

– В этом качестве он больше не служит своему народу, – печально сказала Дева.

В магическом зеркале воды Дева появилась из тени кипарисов. Приветствуя друг друга, они поцеловались, и сцена пропала.

– Алондрин и я были любовниками вначале. Он был умнейшим и ярчайшим среди людей, очень любознательным. Он был отличным бокору.

Ларисса смотрела за меняющейся сценой. Алондрин, уже на несколько лет старше, все еще привлекательный, сменил свои яркие одежды на неброский черный плащ с капюшоном. На шее было больше бус. Лицо украшала борода. Теперь бусы были украшены не кореньями и перьями, а другими вещами, которые Лариссе показались зловещими. Там было много костей и странно окрашенных камешков. Защитительные коренья пропали. Жезл Алондрина венчался черепом какого-то маленького животного.