Зеленый покров проседал под его ногами, но не успевал прорываться при мимолетном касании. Главное было перебирать ногами как можно быстрее, не позволяя саргассам тонуть. Быков не останавливался на бегу и не оглядывался на призывы Лиззи, голосившей: «Дима, Дима!» Он прекрасно помнил, что с ней приключилось, и понимал, что кричит не она, а безголовый Коротич, подражающий ее голосу.

Зеленоватый лунный свет позволял выбирать дорогу среди бугристой равнины сплошных водорослей. Очень скоро далеко позади осталась и яхта, и постепенно затягивающаяся полынья. Набрав приличную скорость, Быков сделал три последних размашистых скачка и, как следует оттолкнувшись, взлетел в воздух. Темнота, пронизанная зеленью, подхватила его и продержала несколько секунд в себе, а потом расступилась, позволив ему упасть. Последнее, что запомнил Быков, это была черная завеса, смыкающаяся над ним.

— Не знаю, как я очутился в каюте, — рассказывал Быков. — Должно быть, я дошел туда сам, потому что они были не в состоянии ни вести, ни, тем более, нести меня. Когда я вернулся, Коротич сидел без чувств в углу и меня не видел. Его подбородок блестел, изо рта сбегала слюна. Он походил на припадочного. Тебе приходилось сталкиваться с эпилептиками?

— Да, — подтвердил Николас Стрейнджлав. — Запоминающееся зрелище. Один из них начал вопить и трястись рядом со мной прямо во время хоккейного матча в нью-йоркском «Мэдисон-Гарден». Я чуть не… Извини, Дима, увлекся. Ты не сказал, как пришел в себя. Просто открыл глаза и все?

— Похоже на то, — кивнул Быков. — Я лежал поперек койки, так что ноги свешивались. Одна затекла, так что пришлось не идти, а ковылять.

— Скажи, они были сухие?

— Ну, не бегал же я по морю, в самом деле, Ник! Это были галлюцинации. Такие же, как раньше.

— А вот и нет, — возразил писатель, о чем-то напряженно размышляя.

Они сидели за столом кают-компании с двумя одноразовыми стаканами из-под кофе между ними. Для завтрака было еще рано, так что мужчины были одни. Николасу, как и Быкову, захотелось кофе с утра пораньше, вот они и встретились. Писатель был одет так, словно готовился к экскурсии в людном месте. В сравнении с ним Быков чувствовал себя опустившимся бродягой.

— Что же не так? — спросил он, морща лоб.

— Раньше, когда начинались видения, они преследовали всех нас, — пояснил Николас. — Сегодня пострадали только вы трое, кто находился на палубе. Внизу ночь прошла спокойно. Я виделся утром с Роем и встретил в коридоре Пруденс. Никаких страшных историй.

— Может быть, они просто тебе не рассказали, Ник? — предположил Быков.

— Нет. — Николас медленно покачал головой. — Кто бы удержался? Да и я спал эту ночь, как младенец.

— Тогда…

— Думай, Дима, думай. Я ведь не случайно спросил тебя, как ты очнулся.

— Точно! — В запальчивости Быков вскочил и принялся ходить вокруг стола, словно снова притягиваемый невидимой воронкой. — На этот раз видения происходили на открытом воздухе. Мы стояли на палубе и одновременно увидели тот пузырь. Выходит, это была массовая галлюцинация?

— Подозреваю, что нет, — сказал Николас, поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы не выпускать из виду расхаживающего собеседника. — Это была не галлюцинация.

— А что? — недоумевал Быков.

— Позволь начать издалека. Только сядь, ради бога, Дима! У меня уже голова от тебя кружится.

— Сел. Слушаю.

— Электромагнитные излучения, — многозначительно произнес Николас. — Я с самого начала не сомневался, что это они с нами играют, только не догадывался об источнике их происхождения.

— А теперь? — нетерпеливо спросил Быков.

— Итак, мы имеем дело с некими электромагнитными волнами неизвестного нам диапазона, — заговорил Николас, впервые походя не на босса мафии, а на университетского профессора, читающего лекцию единственному, но весьма заинтересованному слушателю. — Эти возмущения происходят именно в районе Бермудского треугольника.

— Почему же тогда большинство путешественников…

— Не перебивай, Дима, прошу. Просто выслушай, а потом вместе обсудим мою теорию. — Писатель хмыкнул. — Эффект Стрейнджлава! Звучит?

— Продолжай, продолжай, Ник! Потом пыжиться будешь.

— Продолжаю. Часть здешних электромагнитных возмущений поглощается океаном.

— Похоже на то, — согласился Быков. — Морская вода с ее солями — прекрасный электролит. Она отлично проводит электрический ток и электромагнитные излучения.

— Конечно! Обитатели океана чувствуют это на собственной шкуре. Представь себе, где-то там… — Николас указал пальцем вниз. — Где-то там, на глубине, происходит мощное извержение вулкана. Разумеется, вокруг начинают распространяться волны. Рыбы бросаются отсюда врассыпную, киты и дельфины теряют голову настолько, что выбрасываются на берег.

— Случается, целыми стадами, — пробормотал Быков.

— Именно, Дима. А мы? Мы вынуждены оставаться на месте. А разве на нас не действуют те же излучения, которые побуждают животных совершать самоубийство? — Николас с торжествующим видом откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. — Еще как действуют. Даже, возможно, сильнее, потому что наша психика сложнее…

— Разум тоже, Ник. Человек контролирует психику лучше, чем звери.

— Вопрос спорный, но не будем углубляться в дискуссию. Итак, мы имеем некие излучения, поднимающиеся из глубины и воздействующие на нас самым неожиданным, самым непредсказуемым образом. Причем, хочу отметить, излучений этих масса, я могу перечислить лишь некоторые из них. Ультрафиолетовое, ультразвуковое, инфразвуковое, рентгеновское.

— Угу, угу. — Машинально кивая, Быков, казалось, думал о чем-то своем.

Николас бросил на него недовольный взгляд.

— Ты меня слушаешь, Дима?

— Да, конечно. Ты говорил об инфразвуке. Это колебания с частотой ниже шестнадцати герц, если не ошибаюсь. Человеческим слухом не воспринимается.

— Зато организмом воспринимается, — сказал Николас. — И мозгом. И всей нашей нервной системой. Инфразвуковые колебания в океанской воде распространяются в пять раз быстрее, чем в воздухе. Внизу громыхнуло, а мы преспокойно пьем коктейли, беседуем, играем. Ну, может, уши немного закладывает. Или голова побаливает. А так — ничего. Пока не накроет.

— Хочешь сказать, мы опять оказались в зоне землетрясения.

— Насчет землетрясения не знаю, — честно признался Николас. — Был бы интернет, мы бы это мигом проверили по отчетам сейсмологов. А так приходится гадать.

— Погоди, Ник. — Быков поднял ладонь. — Тут какая-то неувязка получается. Смотри, мы были на палубе втроем. Коротич и Лиззи отключились на месте. Я сбежал в каюту и пришел в себя самостоятельно, а их пришлось приводить в чувство.