Мисс Мюррей подняла на него честные и ясные глаза.

— Да, и я очень обрадовалась. — На лице ее заиграла улыбка, но тут же увяла. — Он сказал, что, проходя через холл, слышал, как дядя ссорится с Элеонорой. Бедный Джек, это страшно его огорчило! «Проделал весь этот путь из Кенсингтона, чтобы повидать старика, — воскликнул он, — и теперь, видите ли, к ним нельзя! Почему они только и знают что ссориться?»

Я заметила, что он несправедлив к ним. «Просто ненавижу скандалы, — сказал Джек. — И еще у меня такое ощущение, что Элеонора могла бы приложить немного усилий и научиться ладить с семьей».

«Но она очень предана вашему дяде, — возразила я. — Что же касается отношения Элеоноры к вам, в этом мы все с ней согласны, слишком уж безрассудную вы ведете жизнь».

Затем майор Эрншо предложил сыграть партию в вист втроем, со ставкой по два пенса за очко. Боюсь, что и с ним Джек был не очень любезен. Сказал, что, может, он и безрассуден, но предпочитает висту стаканчик доброго портера в столовой. Он вышел, а мы с майором Эрншо сели играть в безик.

— Скажите, а вы с майором Эрншо выходили после этого из комнаты?

— Да. Майор вдруг сказал, что забыл табакерку с нюхательным табаком где-то наверху. — В других обстоятельствах, подумал я, Кора Мюррей непременно рассмеялась бы. — Ну и выскочил из комнаты, ощупывая карманы и клянясь, что не может сесть за карты без нюхательного табака. И вот, мистер Холмс, я осталась одна, с картами в руках, сидела и ждала. Внезапно мне показалось, что в тишине этой комнаты сгущается страх, невнятный, безымянный. Вспомнился странный блеск в глазах Элеоноры, я заметила его, когда мы сидели за обедом. Вспомнилось коричневое лицо Чандры Лала; с тех пор как в доме появилась маска смерти, он смотрел на окружающих с каким-то тайным злорадством. В этот момент, мистер Холмс, я и услышала два револьверных выстрела. — Кора Мюррей возбужденно вскочила. — Нет, не подумайте, я не ошибаюсь! Я точно помню! Не думайте, что я приняла какие-то другие звуки за выстрелы. И потом, я уверена, что именно эти выстрелы убили Джорджа и… — Глубоко вздохнув, она снова опустилась в кресло. — На секунду я оцепенела. А затем выбежала в холл и едва не столкнулась там с майором Эрншо. Стала спрашивать, что произошло, в ответ он бормотал нечто нечленораздельное, и тут из столовой выскочил Джек Лейшер с графином портера. «Вам лучше побыть пока в кабинете, Кора, — сказал Джек. — Кажется, в дом пробрался грабитель». Ну, и мужчины бросились к двери в антикварную комнату. И я помню, как майор Эрншо воскликнул: «Заперто, черт побери! Помогите, друг мой, давайте попробуем выбить эту дверь».

«Послушайте, сэр, — возразил Джек, — чтобы выбить эту дверь, нужен как минимум орудийный залп. Подождите здесь, а я обегу дом снаружи и посмотрю, нельзя ли пробраться через окно». Ну и в результате все мы выбежали на улицу…

— Все?

— Майор Эрншо, Джек Лейшер, Чандра Лал и я. Посмотрели через стекло и увидели Джорджа и Элеонору Уорбертон. Они лежали на красном брюссельском ковре лицами вверх. Из раны на груди Элеоноры еще сочилась кровь…

— Ну а затем?

— Возможно, вы помните, я говорила, что перед домом был сад камней?

— Да, я это отметил.

— Сад камней, и почва там посыпана гравием. И вот, приказав остальным следить за входной дверью, чтобы взломщик или грабитель, вторгшийся в дом, не смог убежать, Джек схватил огромный камень и запустил им в стекло. Но только никакой это был не грабитель, мистер Холмс. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: высокие окна заперты изнутри на двойные задвижки. И как только мы оказались в комнате, я подбежала к двери и увидела, что и она тоже заперта изнутри. Так что я сразу поняла: никакого грабителя в доме не было и быть не могло, мистер Холмс.

— Не могло?..

— Дело в том, что Джордж страшно опасался за свою коллекцию, — пояснила мисс Мюррей. — Даже каминная труба в этой комнате была заложена кирпичами. Чандра Лал как завороженный уставился на маску смерти с пронзительно-синими глазами; майор Эрншо отбросил носком ботинка револьвер, лежавший у руки Джорджа. «Плохи дела, — сказал майор Эрншо. — Думаю, надо послать за доктором». Ну вот, собственно, и вся история.

Кора умолкла, и какое-то время Шерлок Холмс неподвижно стоял перед камином, вертя в пальцах нож и разглядывая его с таким видом, точно острое лезвие могло подсказать какой-то ответ на загадку.

— Гм… — буркнул он. — Ну, а каково положение дел сейчас?

— Бедняжка Элеонора тяжело ранена и находится в больнице в Бейсуотере. Возможно, не выживет. Тело Джорджа отвезли в морг. И когда сегодня я выходила из этого дома на Кембридж-террас, в душе моей теплилась надежда, что только вы можете разобраться в этой загадочной и ужасной истории. С помощью доктора Уотсона, разумеется. Да, полиция приезжала во главе с инспектором Макдональдом. Но надежды на них мало.

— Действительно, мало, — откликнулся Холмс. Но в его глубоко посаженных глазах вспыхнул огонек; он приподнял нож и вонзил его в стопку конвертов на столе. — И все же, инспектор Мак… Это куда как лучше! Нет, сегодня я бы просто не вынес Лестрейда или Грегсона. Если юная леди изволит немного подождать, я возьму сейчас пальто и шляпу, и мы немедленно отправимся на Кембридж-террас.

— Но, Холмс! — воскликнул я. — Разве не жестоко с вашей стороны пробуждать напрасные надежды в мисс Мюррей!

Холмс взглянул на меня со столь хорошо знакомым мне холодным выражением превосходства.

— Мой дорогой Уотсон! Следовало бы уже запомнить, я не пробуждаю надежд, равно как и не отнимаю их. Я просто исследую материальные улики. Voila tout[12].

Однако я заметил, как он сунул в карман увеличительное стекло; и еще: лицо его сохраняло мрачно-задумчивое выражение, пока мы катили в карете по улицам Лондона.

Этим солнечным апрельским утром Кембридж-террас выглядела какой-то особенно безлюдной и тихой. За каменной оградой и узкой полоской сада из камней высился дом с зеленой дверью и высокими стеклянными окнами фасада. Я даже вздрогнул, заметив у окна слева от входа фигуру в странном белом одеянии и тюрбане. Чандра Лал стоял неподвижно, точно один из индийских идолов, а затем шагнул в окно и скрылся из виду, словно растворился.

На Шерлока Холмса он произвел примерно такое же впечатление. Я заметил, как напряглись его плечи под широким плащом-накидкой, как он провожал пристальным взглядом фигуру слуги-индуса. Окно слева от входной двери оставалось нетронутым; в горке из камней зияла дыра, обозначая то место, откуда был взят камень; стекло второго окна было разбито вдребезги. Именно через это отверстие и шагнул в дом бесшумно, как тень, слуга Уорбертонов.

Холмс присвистнул, но не произнес ни слова, пока Кора Мюррей не оставила нас вдвоем.

— Скажите-ка мне, Уотсон, — спросил он, — вы не заметили ничего странного или противоречивого в рассказе мисс Мюррей?

— Да, он показался мне странным и ужасным! Но противоречивым?.. Нет, определенно нет!