— Сир, вы уверены, что они еще живы? То есть... Я не боюсь, но может статься все уже кончено и мы понапрасну рискуем своими...

— Не бзди, твоя озерная любовница сказала что живы. Пока что.

— Она мне не любовница!

— Че, поматросил и бросил? У деда нахватался, поганец... Смотри, все Аллерии расскажу! Начинай гарду спиливать, ибо она тебе этот меч по самые гланды засунет.

Старая привычка, скрывать волнение за неуместным юмором, несколько успокоила напуганного оруженосца. Я снова попытался отправить его в гостиницу, но пацан лишь помотал дурацкими шнурками в алых волосах и проблеял что-то витиевато-пафосное про свой «долг».

К собственному удивлению, вместо закономерного раздражения, я ощутил странное чувство признательности — может он и наивный дурачок, но серьезно относится к своей «службе». Честно говоря, в одиночку я в этот сарай хрен пошел бы. Наверное.

Жаль лишь, что вместо настоящего рыцаря, Гене достался контуженый лейтенант.

В голове снова возникла хищная улыбка на бледном лице. Чертова Киара, — откуда она так много знает? Конечно, я часто несу всякую чушь, вгоняя местных в ступор своими пассажами про «бомбардировщики» или «телевизор», но не припомню, чтобы говорил фиолетовой про свое звание. Да и погон у меня на кителе не водится — я их еще задолго до злополучного танка снял, дабы не цеплялись.

На какой-то миг во мне даже заискрилась надежда, что она, так сказать, моя «землячка», но увы, слишком маловероятно. Даже моя дырявая башка запомнила, если бы дома встречались фиолетовые волосы или супер-пупер силы. Впрочем, фиолетовая даже по местным широким меркам является до жути странной.

Пока я мешкал у входа в сарай, не решаясь ни зайти, ни уйти, Гена все рассматривал спящую деревню, сжимаясь под ритмичным стуком молотка.

— Сир... А почему... А почему крестьяне ничего не предпринимают? Их ведь это тоже касается, разве нет?

— Вопрос на миллион... Но от толпы с вилами и факелами я бы тоже не отказался.

Киара слишком спешила, чтобы толком объяснить, что за хрень здесь происходит. Так — лишь трижды повторила, чтобы я ни в коем случае не провоцировал демона и во всем ему подыгрывал, не позволяя отвлечься от сарая. Понятия не имею, что она задумала, но иных вариантов нет.

А поводу крестьян — полагаю, они и сами до чертиков бояться фигни, что стучит молотком в сарае. Возможно, тварь держит их в заложниках, а может — они просто какие-нибудь сектанты. Предположений много и ни одно из них не лишает меня необходимости войти в этот сатанинский свинарник. Хорошо, что Гена слишком занят, стараясь не обоссать с испугу свои дорогие штанишки, и не замечает нерешительности своего командира.

Проверив обломанный клинок в ножнах, я набрал в грудь побольше воздуха и потянул дверь сарая на себя. Треск примитивных деревянных петель оборвался тихим стуком двери за спиной и мурашками на коже — в сарае царил неестественный и даже потусторонний холод.

Земляной пол, ряды крупных бочек да свисающие с потолка потрескавшиеся крюки — посреди давно брошенной скотобойни суетилась маленькая девочка в цветастом платьице — мурлыча себе под нос невинную считалочку, она извлекала из корзинки один ржавый гвоздь за другим и методично забивала их в высокую бочку.

К стуку молотка вдруг прибавилось странное хлюпанье. Уставившись на крупную бочку, усыпанную гвоздями по самое «не могу», я с удивлением обнаружил, что по некоторым из них струится алая жидкость. Стекая вниз, она собиралась у дна, образовывая густую парящуюся лужу. Земляной пол сарая полнился замысловатыми узорами, как успокаивающе высохшими, так и пугающе свежими.

Ой чую я — вареньем тут и не пахнет...

Стук молотка вдруг оборвался и «девочка» аномально громко засвистела носиком, принюхиваясь к чему-то. Хрупкая спина мелко задрожала и по крестьянскому платью заплясали крупные бугры, будто под ним суетились крысы. Столь неожиданное извращение над человеческим естеством заставило Гену испуганно вскрикнуть и прижаться спиной к стене, отчаянно выставив меч.

Существо мгновенно развернулось на шум и пронзило испуганного оруженосца жадными глазами. Излишне широкая улыбка на детском лице мигом угасла, когда пустые зрачки упали на меня. Физиономию создания исказила сильная судорога:

— Выродок... Мразь! Чудовище! — существо скривилось в гримасе омерзения, будто подавляя рвотный позыв. — Исчезни и не возвращайся! Сгинь!

Где-то я это уже слышал... С чего это вдруг демоны находят меня отвратительным? Не то чтобы я сильно против, но как-то странно.

Гена с ревом ринулся в самоубийственную атаку, но я с силой рванул его за шкирку, заставляя остаться на месте и выронить меч. Киара ясно дала понять — эту хрень простым нахрапом не забороть. Насколько понимаю, единственное, что удерживает демона от пожирания наших задниц — присутствие в деревне фиолетовой ведьмы и их странный негласных договор.

Стараясь не обращать внимания на пронзительный взгляд чудовища, я поднял меч Аллерии и демонстративно воткнул его в ножны Гены. Мы здесь чтобы время тянуть, а не обряд колхозного экзорцизма устраивать. Киаре я доверяю еще меньше, чем прогнозу погоды, но если уж кто и знает, что делать с демоном, так это она.

Дожил, блин — полагаюсь на одну сверхъестественную хрень, чтобы убить другую. Дед бы мной гордился.

Холодные глаза чуть блеснули в отсвете коптильни, и девчушка отвернулась к бочке, подбирая молоток:

— Друзей просить явился? — тихий невинный голосок эхом прокатывался по амбару, больно врезаясь в уши. — Мое! Не дам!

Одно лишь присутствие потустороннего создания било по нервам почище рыцарского тарана. Сглотнув и убедившись, что Гена не собирается снова изображать из себя героя, я медленно приблизился к «ребенку», минуя высокие бочки.

«Отвлеки ее»... Легко сказать! Дура лавандовая!

Надеюсь, эта хрень не может сожрать мою душу или типа того... Собравшись с мыслями, я наклонился и взял из корзинки ржавый гвоздь:

— Чем это ты тут занимаешься?

Демон вперился в меня глазами, явно раздумывая, сожрать на месте или сначала помучить. Наконец мелкая тварь пожала хрупкими плечиками и в одно мгновение вырвала гвоздь из пальцев. От мимолетного прикосновения ее кожи, мою руку пронзило холодом до самого плеча.

— Припасы на зиму перебираю... — пропел детский голосок и по ушам ударил глухой стук молотка.

Из бочки раздался едва различимый хрип.

— Проиграл!!! — малявка запрыгала на месте и захлопала в ладоши. — Проиграл, проиграл! Обещал тихо сидеть, а слова не сдержал!

С невероятной легкостью опрокинув громоздкую бочку, существо принялось пинать ее,