муранка перестала пялиться на Лу, переведя взгляд на вход в шатер, и настороженно выпрямила спину.

Буквально через минуту полог опять заколыхался, и внутрь быстрым шагом вошли еще двое в белых рясах. Без колебаний они поспешили к койке, опустились рядом и так же сложили руки на теле больного. Сияющие ауры, которых теперь стало восемь, слились в одно большое пятно оранжевого света. Оно становилось столь ярким, что завороженно наблюдавшей за ним Лу в итоге пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть.

При этом она наткнулась взглядом на тех, кто привел подмогу, и сразу ощутила подкатывающий к горлу комок. Это были шарнирные куклы без лиц, похожие на ростовые манекены для швей; и она бы не испугалась так сильно, если бы самолично не лицезрела, как они двигались: вернулись в шатер, шагая нога в ногу, подобно солдатам, и, безвольно обмякнув, с деревянным стуком упали на пол рядом с кучей ящиков.

– Давай же! – крикнул Йохан, заставив девчонку снова переключить внимание на дальний конец лазарета. Аура пульсировала и дрожала, и Лу показалось, что такими темпами она вскоре взорвется и ослепит всех вокруг заревом мучительно яркого света… Но этого не случилось, а через минуту все исчезло, и притом исчезло молниеносно, погрузив шатер обратно во мрак, непроглядный после неистового светового действа.

Несколько долгих мгновений в воздухе висела тишина. Все еще пребывавшая в страхе и от аур, и в особенности от жутких кукол, Лу вся подобралась и заморгала, приспосабливаясь. Когда поблизости донеслось бульканье закипевшей жидкости, она невольно вздрогнула, отчего поднос с ее коленей глухо шлепнулся на землю.

Тут же девчонка содрогнулась вновь: несколько змей со стола алхимика скользнули на пол, перевернули поднос и, ловко орудуя хвостами, расставили на нем упавшую посуду. Между тем их владелец, глядя на фигуры в рясах, скрестил руки на груди и пробормотал:

– Истинное безумие – повторять одно и то же действие в надежде на иной результат…

Он в очередной раз покачал головой и отвернулся к столу. Не сговариваясь, больные на койках последовали его примеру – легли, стараясь отвернуться, закрыть глаза или укрыться с головой. Лишь человек на кровати справа, прежде кутавшийся в одеяло, теперь полулежал, приподнявшись на локтях. В ответ длиннохвостому он тихо бросил:

– Вы так циничны, ваше могущество.

Напряженно проследив за змеями, которые уползли и сгинули во тьме под столом, девчонка повернулась, чтобы наконец рассмотреть суровое, грубоватое лицо своего соседа. Должно быть, он шаот, неожиданно для самой себя догадалась Лу. Хартис много рассказывал про шаотов. По его словам, некоторые из них были похожи на шенов из Каура, могли бы запросто раствориться в толпе. Только вот этот – с кожей цвета переспевшей клубники и не менее странного оттенка ежиком коротких волос на голове, – конечно, не смог бы.

Заметив, что его разглядывают, шаот еле слышно произнес:

– Теперь-то ты понимаешь, почему это не лучшее время?

Двое целителей, что ранее подоспели на помощь, коротко переговорили с Йоханом, ободряюще погладили девушку с косами по спине и удалились, тихо шелестя подолами своих ряс. Оставшиеся некоторое время оцепенело стояли на месте, ссутулившись, словно на их плечах лежала неподъемная тяжесть. Потом девушка стянула чепец и промокнула им влажное от пота лицо, сняла подвеску с шеи человека на койке и накрыла его одеялом с головой, а Йохан снова сделал жест в том направлении, где валялись страшные куклы. Доселе недвижимые, они ожили – со стуком и поскрипыванием в деревянных конечностях поднялись с земли и вынесли из-за груды ящиков большие носилки. Лу съежилась, но куклы промаршировали мимо нее по проходу. Целитель отступил, освобождая им путь, и они слаженно перегрузили тело с койки на носилки.

Закончив с этим, они направились к выходу: Йохан возглавлял шествие, а куклы следовали за ним все тем же бодрым, не вполне подобающим ситуации шагом. В какой-то момент носилки чуть тряхнуло, и, прежде чем странная процессия покинула шатер, Лу успела разглядеть свесившуюся из-под одеяла руку – некогда темнокожую, но теперь посеревшую и безжизненную, покрытую, как паутиной, сетью белых вздувшихся вен. Шаот по соседству, вероятно, тоже увидевший это, лишь вздохнул и плюхнулся обратно на подушку.

– Что тут творится?.. – почти беззвучно прошептала Лу. И в очередной раз вздрогнула, когда оказалось, что сосед расслышал ее реплику и решил, что она обращена к нему.

– Никто не знает, что тут творится. Все сходят с ума. Поверь, я не для того это говорю, чтоб напугать тебя, младшая сестрица. Просто так и есть. Паршивое времечко, как ни крути.

– Кончай нудеть, Матиас, и без тебя тошно, – бросили с койки напротив. Шаот шмыгнул носом и снова повернулся на бок, натягивая на голову одеяло.

Пока девушка с косами ходила по проходу, временами задавая больным вопросы или прикасаясь к ним и вызывая рыжеватые ауры, несколько раз до слуха Лу доносилось бессвязное бормотание, то с лихорадочными, то с плаксивыми, то с истерическими интонациями. Похоже, сосед справа выразился буквально: среди тех, кто лежал здесь, были помутившиеся рассудком. Через несколько минут вернулся Йохан и устало облокотился на стол, по другую сторону от длиннохвостого, достал флягу и сделал пару жадных глотков. Куклы вернулись вместе с ним, поставили носилки и снова осели на землю. Пока Лу с тревогой наблюдала за ними, целитель отыскал на столе дюжину небольших тряпочных мешочков и разложил перед собой. Взял ступку, кинул в нее щепотку содержимого из первого мешочка и начал сосредоточенно толочь; затем последовал второй мешочек, и так далее. Движения были выверенные, быстрые, как если бы ему доводилось проделывать их по сто раз на дню. Потом он высыпал получившийся порошок в плошку и развел водой, опустился на край койки Лу и произнес:

– То, что тебе дала Нами – отвар благоцвета – не лекарство, и побочных эффектов от него появиться не могло. Этот же препарат, – он кивнул на плошку, – хорошо помогает от обезвоживания и истощения, которые у тебя наблюдаются… Но я скажу прямо, милая – он работает только на наших, и я понятия не имею, как он подействует на кого-то… из другого мира. Если откажешься принимать – что ж, пусть так. Думаю, ты восстановишься своими силами, хотя и нескоро. Ну а если решишься, ты делаешь это на свой страх и риск. Поняла?

Хартис как-то рассказывал – есть два типа врачевателей в Реверсайде. Простым лекарем мог стать каждый, кто разбирался в медицине – наложить повязку, зашить рану, собрать целебные растения и сделать из них препараты. Но особым даром исцелять