– У меня дочка Елена, живет в Турции. Вышла замуж за турка, когда он в Москве сварщиком работал, а потом с ним уехала. Уж как я ее отговаривала, умоляла не ехать! «Пожалеешь, – говорила, – дочка, слезами умоешься!» – а она упёрлась и ни в какую! В общем, уехала. Родила там сначала дочь, потом еще двух девочек-близняшек, затем наконец-то сына! Уж как зять сыну обрадовался – не передать словами! Даже согласился, чтобы теща – я то есть – в гости приехала. Ну, я на Новый год и прикатила. Лучше бы дома сидела! Глаза бы мои этого не видели!

– А что такое?

Зинаида Петровна тяжело вздохнула:

– Уж как мы с мужем мечтали, что наша доченька получит высшее образование! Она ведь у нас поздний ребенок, родилась, когда мы уже совсем отчаялись иметь детей! Сами-то мы из народа, я всю жизнь на чулочной фабрике отработала, муж был слесарем на заводе. И так мы надеялись, что хотя бы Леночка будет жить по-человечески! На чистенькой работе, в белом халате, на уважаемой должности. Во всем себе отказывали, репетиторов наняли, чтобы она в медицинский институт поступила. Я хотела, чтобы она стала эндокринологом, а муж – чтобы педиатром. Стала терапевтом, и на том спасибо! Получив диплом, устроилась на «скорую помощь», и чуть ли не первый вызов у нее был – на турецкую стройку. У какого-то рабочего воспалился аппендицит, Лена повезла его в больницу. А турок этот хоть и с аппендицитом, за полчаса умудрился девчонке голову заморочить! Улыбался, глазками своими масляными подмигивал, номер телефона выпросил… В общем, именно за него она замуж-то и вышла. Ну вот, приехала я к ней в Турцию. И увидела, что живет моя девочка в натуральной деревне. Дом – какая-то кособокая глиняная хибара, у нас на даче времянка и то крепче стоит. Вода – только холодная, туалет на улице. Дети чумазые во дворе бегают, ни детского сада нет, ни няни. Сама Леночка худющая стала, как жердь, все соки из нее выпили. И вот вечером приехал с работы муж. Она уже воду заранее нагрела, в тазик налила, села на землю и ноги ему моет! Вы представляете – ноги моет! Для чего, спрашивается, она высшее образование получала? Чтобы какому-то грязному турку ноги мыть?! Я на следующий день домой улетела. Хотя обратный билет у меня был только через две недели. Не могла я больше видеть этого безобразия! Боялась, что инфаркт меня хватит. Или что не удержусь, скандал устрою, а Леночке потом только хуже будет…

У пенсионерки был такой удрученный вид, что я принялась ее успокаивать:

– Да не переживайте вы так. Мало ли, что дом глиняный. Может, она в нем счастлива?

Собеседница покачала головой:

– На прощание Леночка сказала: «Мама, прости меня! Какой же я была дурой! Я же собственными руками загубила свою жизнь! Надо было тебе тогда мой паспорт спрятать и не отдавать». Да как же тут спрячешь, когда она твердит, словно под гипнозом: «Люблю, жить без него не могу, если замуж не выйду, из окна выброшусь!» А может, и правда он её тогда загипнотизировал, как вы считаете?

Я пожала плечами:

– Чего уж теперь об этом говорить. Сейчас надо думать, как с наименьшими потерями выбраться из этой ситуации. Жизнь-то продолжается.

– Вот-вот, и я так считаю, – оживилась Зинаида Петровна. – Я тут прикинула: пока дети маленькие, Ленка, конечно, никуда от мужа не денется. Не потянуть нам с ней четверых детей! Но как только они подрастут, она обязательно вернется. Ведь им надо в нормальную школу ходить, а какое в турецкой деревне образование? Вы знаете, – пенсионерка понизила голос, словно хотела сообщить секрет, – ко мне риелторы приходили, предлагали обменять эту квартиру на однушку с хорошей доплатой. Но я отказалась. Как мы вшестером в однушке поместимся? А здесь комнаты хоть и маленькие, но их хотя бы две… Так что вернется она, обязательно вернется!

Я решила, что сейчас самое время повернуть разговор в другое русло.

– Вообще-то вам радоваться надо – у вас внуки есть! А у вашей соседки Анны Назаровны, как я поняла, еще не скоро будут. Сын у нее, кажется, не женат? Вы знаете, я спросила ее о внуках, но она так странно отреагировала…

– А как ей еще реагировать, – охотно отозвалась Зинаида Петровна, – если сынок ейный, старый развратник, обольстил молоденькую девчонку и бросил с младенцем на руках.

Я оторопело уставилась на собеседницу. Количество обольщенных девиц с младенцами, выдуманных и реальных, росло не по дням, а по часам.

– Зинаида Петровна, вы ничего не путаете? Может, вы сериал пересказываете?

– Да какой там сериал! – отмахнулась пенсионерка. – Жизнь-то иной раз покруче сериала завернет! Нюрка всегда была такая надменная, прямо роза среди навоза! Помнится, когда я поделилась с ней своим горем, что дочка в Турцию уезжает, она мне высокомерно так ответила: «Твоей Ленке легко замуж выйти, ей любой жених хорош, а моему Ростику нужна особенная невеста!» Ага, прямо английскую принцессу ждут! Вот судьба и наказала их за гордыню… Ой, да вам, наверное, неинтересно старушечьи разговоры слушать? Вам, должно быть, уже идти пора?

– Не волнуйтесь, у меня полно времени, с удовольствием послушаю интересного собеседника.

Зинаида Петровна расцвела от незамысловатого комплимента.

– Ну, тогда расскажу. Тем более, что всё на моих глазах происходило…

Зинаида и Анна хоть и выросли в одном колхозе в Смоленской области, но никогда не общались. В детском возрасте разница в девять лет ощущается как непреодолимая пропасть. Когда Аня заканчивала школу, Зина только переходила во второй класс. Что у них могло быть общего?

Вырвав у председателя колхоза свой аттестат о среднем образовании, Аня поехала в Москву – поступать в педагогический институт. Но недобрала двух баллов и пошла на подготовительные курсы. Институт выделил ей место в общежитии, а стипендии не было. Нужно было устраиваться на работу, и Ане предложили место лаборантки на кафедре обществоведения. Там она познакомилась с доцентом Георгием Сергеевичем Грунюшкиным. Доцент был женат и имел двух взрослых дочерей. Несмотря на то что преподавателю исполнилось пятьдесят лет, а лаборантка недавно отпраздновала восемнадцатый день рождения, между ними завязался роман.

Аня преследовала сугубо практическую цель – поступить в институт, и не прогадала. Любовник тряхнул связями в приемной комиссии, и девушка играючи сдала все экзамены на «отлично».

Когда Анна стала обладательницей студенческого билета, она оборвала любовную связь. Но на всякий случай поддерживала отношения с Георгием Сергеевичем, переведя его в разряд друзей. Много ли проку было доценту от этой дружбы, история умалчивает, а вот предприимчивая девица снова оказалась в плюсе. Грунюшкин подкидывал ей деньги до стипендии, давал почитать редкие книги из собственной библиотеки, доставал дефицитные билеты в театр «Современник». А однажды, когда Анюта забеременела от однокурсника-москвича, он оплатил хорошего гинеколога, и аборт прошел без осложнений.

К концу пятого курса Анна задумалась о будущем. Тот самый однокурсник слинял, другого москвича она не нашла, а без постоянной столичной прописки ее ждало распределение в село – точно такое, откуда она с трудом вырвалась! И тогда девушка вновь обратила свое благосклонное внимание на доцента. После трех месяцев встреч студентка, рыдая, сообщила, что беременна. И твердо намерена рожать. И даже статус матери-одиночки ее не пугает.