Уткнувшись носом в подушку, я тихонько плачу.

Предательница?

У тебя, видно, крыша поехала, Бэйли! Этот сумасшедший установил за тобой слежку, набросился на тебя, будучи пьяным, и принудил к сексу, а ты еще выгораживаешь его? Очнись!

На тумбочке пищит айфон. Я протягиваю руку и уныло читаю входящее сообщение.

«Мой дом без тебя похож на пустыню. Пожалуйста, вернись ко мне, Китти-Кэт, иначе я пропаду».

Черт.

Я подтягиваю колени к груди и от безысходности плачу сильнее.

Зачем он поступает так со мной? Разве ему недостаточно? Гнусный манипулятор!

Я всхлипываю и всхлипываю, и в конце концов моя истерика перетекает в удушливую икоту. Мне приходится подняться с постели и открыть окно. Холодный зимний ветер бьет по лицу. Я дышу полной грудью и постепенно успокаиваюсь.

«Возьми себя в руки, не раскисай», – твержу я себе, изучая шагающих по тротуару прохожих. По комнате гуляет свежий морозный воздух, я прикрываю окно и залезаю обратно на кровать, мечтая поскорей забыться.

* * *

Лана дель Рей обреченно поет: «Я буду любить тебя до скончания века», а я стою у светофора и рукавом пальто вытираю нос.

Слезы не заканчиваются. Кажется, я уже выплакала целый колодец, и мне все мало.

Доковыляв до академии, я машинально здороваюсь с сокурсниками, захожу в аудиторию и киваю Марку.

– Кэтрин? Все хорошо? – спрашивает он, уставившись на меня во все глаза.

– Да, мистер Лестрейд. Простите, что пропустила два дня – мне нездоровилось.

– Ничего, я понимаю, – задумчиво произносит он, – сегодня порепетируем? Я разбил диалоги на части, так тебе будет проще освоить материал.

– Отлично, спасибо.

В холле звенит звонок, студенты рассаживаются по своим местам, а я незаметно вытаскиваю айфон и разочарованно смотрю на дисплей. От Роберта ни слуху ни духу.

Может, он уже адаптировался к жизни без меня, или, чего доброго, нашел мне достойную замену?

* * *

В четыре мы с Марком отправляемся в актовый зал. Я никак не могу сосредоточиться, постоянно путаю текст. Лестрейд трижды терпеливо исправляет меня, но на четвертой попытке все-таки сердится.

– Кэтрин, в чем дело? Я же сказал – спрыгиваешь с качелей и читаешь свой монолог. Без запинок.

– Я поняла, извините.

– Если тебе некомфортно, давай сделаем перерыв.

– Нет, не нужно, – упрямо возражаю я. – Заново.

Я возвращаюсь к исходной позиции, спрыгиваю с воображаемых качелей и повторяю все сначала.

– К черту Эрика, я сама в состоянии справиться с его отчимом! И вы не дождетесь от меня… – я запинаюсь, – не дождетесь от меня… – лепечу я, с опаской взглянув на Марка.

Он молча стоит и ждет, а меня вдруг бросает в жар, и актовый зал начинает кружиться.

– Кэтрин.

– Сейчас, – шепчу я, почувствовав, как пол подо мной расползается и тело неудержимо тянется вниз.

– Кэтрин! – Марк мигом подбегает ко мне, подхватывает меня на руки и подзывает каких-то ребят.

– Что случилось? Эй, вызовите «Скорую»!

– Не надо, – отказываюсь я. – Все прошло, прошло.

* * *

– Кэт, – из темноты доносится бестелесный голос Селест. – Трубку возьмешь?

– Кто там?

– А ты как думаешь?

Я приподнимаюсь на локтях и с надеждой вглядываюсь в темноту. Роберт?

Сэл быстро передает мне трубку и тактично выходит за дверь.

– Алло, – сиплю я.

– Что с тобой?

Он даже не поздоровался. Тон резкий, укоризненный. Злится?

– В смысле?

– Какого черта ты упала в обморок, Кэтрин?

А, это. Ему уже доложили…

Я вздыхаю.

– Не твое дело.

– Мое, отвечай.

Ну и ну!

– Я не твоя собственность, и мы не на допросе.

Он усмехается.

– Кэтрин, ты моя собственность, и мы на допросе. И если ты не ответишь мне, в чем причина твоего недомогания, я сейчас же приеду, запихаю тебя в машину и отвезу в больницу, где тобой немедленно займутся мои личные квалифицированные специалисты, ясно?

От такой наглости я беззвучно разеваю рот.

Как он смеет называть меня своей собственностью? Совсем рехнулся?!

– Кэтрин, – настаивает Роберт, угрожающе зашипев в трубку.

– Я ничего не ела с утра, плюс перенервничала на занятиях. Доволен? – оскаливаюсь я, не в силах противостоять его напору.

– Ты скучаешь? – его голос смягчается, наполняя мою и без того растерзанную душу отчаянием.

Я почти изрекаю «да», но моментально прикусываю язык.

– Скажи только, что я нужен тебе, и все прекратится. Потому что мне тоже хреново без тебя, детка. Очень.

К горлу подкатывает ком, я жмурюсь от нестерпимой боли в груди и молю бога не разреветься.

Держись. Не сдавайся!

– Кэтрин… почему ты молчишь?

– Я устала спорить, – с напускным безразличием говорю я, и, разумеется, он мне не верит.

– Ты скучаешь и хочешь вернуться, маленькая лгунья. А я умираю от желания вцепиться в тебя. Так к чему вся эта возня, детка?

Возня?

Он ведет себя так, будто той отвратительной ночи никогда не было, и это действует на меня отрезвляюще. Сэл ошиблась, он совершенно не раскаивается.

– Ты прав, я скучаю, – честно признаюсь я, – скучаю так, что не могу жить. Но лучше мне сдохнуть от тоски, чем позволить тебе вновь…

– Прости меня, – он перебивает. – Этого больше не повторится, я обещаю. И ты вовсе не обязана с порога прыгать ко мне в постель. Я лишь прошу тебя находиться рядом. Пожалуйста, Кэтрин.

Я откидываю одеяло, подхожу к подоконнику и размышляю над его предложением. Слишком поспешно.

– Прошло всего три с половиной дня, Роберт. Ты согласился на неделю, а то и на две. Мне необходимо побыть одной.

Из динамика раздается нервный смешок.

– Тебе это нравится, верно?

– Что именно?

– Издеваться надо мной. Зачем ты будоражишь во мне этого монстра, зачем?

Монстра?

– Ты угрожаешь мне?

– Нет, господи, – произносит он почти испуганно. – Ни в коем случае. Но тебе не обязательно брать паузу, чтобы до меня дошло, насколько гадко и низко я поступил. Я и так это знаю, поверь мне.

– Дело не только в тебе, Роберт. Это мне нужно время, пойми! Я не могу просто взять и простить тебя. Мои чувства к тебе… я должна разобраться в них.