– За мной. Обе, – приказываю я, и вскоре мы втроем запираемся в моей личной приватной комнате.

Я плюхаюсь на диван.

– Раздевайтесь.

Девушки послушно выпрыгивают из своих платьев и, оставшись в нижнем белье, подходят ко мне.

Дерьмо, я жутко пьян. Настолько, что вряд ли сумею самостоятельно нацепить резинку.

– Чего ты хочешь? Скажи, мы все сделаем.

Все?

– Трахаться. Грубо, жестко, много, – самонадеянно заявляю я. – Презервативы вон в том ящике, – указываю на тумбочку у стены.

– Не волнуйся, – улыбается Джина. – У меня есть.

Резко распахнув мою рубашку, она садится на меня верхом, а Бри при этом становится сзади и массирует мне плечи.

«Прекрати это, придурок!» – твердит моя совесть, но я мигом нокаутирую ее, жаждущий продолжения.

Я должен отвлечься. Выплеснуть весь свой гнев, иначе он попросту задушит меня.

Расстегнув мои брюки, Джина ловко просовывает пальцы ко мне в трусы и гладит мой член.

М-м-м… то, что нужно.

Я запрокидываю голову назад, собираясь побыстрей ускользнуть из реальности, но вместо сладкой дурманящей иллюзии в подсознании всплывают картинки минувших дней. Моя нежная Китти-Кэт. Вот она носится от меня по пляжу и визжит, когда я догоняю ее у пирса. Мы лежим в гамаке… занимаемся любовью в ванной… она приносит мне завтрак в постель…

Стоп.

Как я могу изменить ей? Она не заслуживает этого, нет. Это подло.

Губы Джины мягко захватывают мой сосок, она неторопливо спускается поцелуями по моим ключицам, прокладывает дорожку по кубикам пресса, я зажмуриваюсь, но большие зеленые глаза вновь и вновь настигают меня, манят и осуждают.

Проклятие!

Вон из моих мыслей! Прочь!

Я обреченно стискиваю зубы, чувствуя, как эйфория рассеивается и мой хитроумный план под названием «исцеляющая групповуха» с треском проваливается.

Черт.

– Уходите, – рычу я, небрежно оттолкнув от себя пылкую, сексуальную брюнетку.

– Убирайтесь, ну!

Подобрав свою одежду, девушки испуганно выбегают из комнаты, а я с досадой подтягиваю штаны и потираю лицо ладонями.

Дьявол!

Мне необходимо забыться. Нажраться до беспамятства, отупеть. Где моя бутылка? Звоню в бар и требую, чтобы худышка Дэйзи срочно притащила мне виски.

* * *

Из глубокой глухой тьмы меня вырывает сварливое ворчание моего брата.

– Майк?

– Майк-Майк, – раздраженно подтверждает он, усадив меня на задницу. – Какого хрена ты вытворяешь, а? Попутал себя со мной?! – кричит он, взрывая мои слуховые каналы.

– Не ори, господи… – я болезненно морщусь.

– Не орать?! Я, блин, спокойно себе тусуюсь с друзьями, а потом мне звонит Том и сообщает, что его полураздетый босс распластался по полу своего собственного чил-аута с подозрением на алкогольное отравление!

Полу… чего?

Я озадаченно оглядываю себя. Рубашки нет, но брюки вроде на месте.

– Где Тони?

– Я его отпустил, – говорю я, скривившись от отвращения.

Ох-х, меня сейчас вырвет.

– Пойдем, – Майк обнимает меня за талию и заставляет выпрямиться, от чего моя тошнота только усиливается.

– Не надо…

– Заткнись, мы едем домой! И не вздумай блевать у меня в машине!

– Майк…

– Не Майкай! Я не оставлю тебя подыхать в каком-то сраном ночном клубе, понял?

– Сраном? – оскорбляюсь я, но он пропускает мой вопрос мимо ушей.

– Том, подкати мою тачку к черному ходу. Вот ключи.

На улице я никак не могу надышаться.

– Садись, простудишься. – Майк захлопывает за мной дверцу, заводит мотор и бросает на меня беглый взгляд.

– Как ты?

– Хреново.

Он открывает окно, я подставляю рожу под зимний морозный ветер и закрываю глаза.

* * *

В лифте меня все-таки выворачивает.

К счастью, мой брат стал единственным свидетелем этого гадкого зрелища, хотя я не уверен…

Майк заносит меня в квартиру, я шиплю от боли в желудке и запоздало замечаю болтающегося вокруг Тони. Давно ли он здесь? Откуда?

Не помню.

– Где Джек? – буркаю я, повиснув на шее у брата.

– Какой на хрен Джек?!

– Дэниэлс[14].

Майк в бешенстве.

– Тебе что, мало?! И так еле дышишь! – он укладывает меня на кровать и матерится.

С какой вообще радости этот беспринципный молокосос читает мне мораль, а? – недоумеваю я, пока он заботливо снимает с меня туфли и носки.

– Ну и что дальше-то? Я как-то не привык возиться с пьяницами, обычно все наоборот.

– Ничего, пусть проспится, – подсказывает ему Тони. – Только следи, чтобы он не переворачивался на спину.

– Энтони, – бормочу я, не в восторге от того, что какой-то, мать его, телохранитель обсуждает меня в третьем лице.

– Да, сэр?

Сэр. Вот это уже другое дело.

– Где она, Энтони?

– Кто, сэр?

– Кэтрин. Моя Кэтрин…

– Дома у мисс Гранди. В отчете детектива все тихо.

– Детектива? – не догоняет Майк. – О чем это вы?

Тони отма хиваетс я.

– Тебе еще понадобится моя помощь?

– Нет, спасибо. Езжай.

Энтони исчезает из виду, а я зарываюсь в пространство между подушками и мычу от беспомощности.

Боже мой, во что же я превратился? Жалкий, несчастный урод.

– Чего ты стонешь? – спрашивает Майк, по-хозяйски задернув шторы, и с ногами забирается в кресло напротив меня.

– Ты не уехал.

– Нет.

– Почему?

– Почему? – изумляется он. – Ты себя в зеркале видел? Роберт, какого черта, реально? Что с тобой?

– Не знаю… я увлекся.

– Увлекся! – Он скептически фыркает. – Слушай, я понимаю, ты переживаешь, депрессняк, но бога ради, бро, возьми себя в руки!

– Ладно, – послушно соглашаюсь я, не желая ввязываться в спор. – Ты прав.

Майк угрюмо выуживает из кармана смартфон, а я молча лежу на боку и углубляюсь в свою печаль. Завтра я снова проснусь в одиночестве, поеду на работу, просуществую там до девяти вечера, а после наступит ночь. Мучительные часы до спасительного, недолгого сна. И утро. Завтра, послезавтра, послепослезавтра, и так на протяжении всей новой недели…