– Быстро дайте один, но маленькими кусочками, – попросила я. – Магда будет жевать и сидеть тихо.

На покраску когтей на передних лапах у нас ушло четыре пряника.

– Полдела позади, – возвестила Люся, – приступаем к педикюру. Давайте переместим ее в другое кресло.

Увидев очередной кусок лакомства, Магда охотно сменила дислокацию. Конова схватилась за пилку и минут через пять предложила:

– Я заведу музыку, но не китайскую, как раньше, а с острова Буиду. Отдыхала там прошлой осенью, ходила в местное спа, они мне диск подарили. Так расслабляет!

Конова нажала на пульт. Кабинет наполнился звуками прибоя, потом на его фоне тихо запел лирический тенор.

– Эх, эх, эхе, эхе…

От монотонного повторения непонятного слова и плеска прибоя меня потянуло в сон. Я развалилась на стуле, борясь с зевотой.

– Эхе, эхе, эхе… ш-ш-ш… эхе, эхе, эхе… хр-р-р-р.

Громкий храп резко выбивался из общей тональности. Я встрепенулась и выпрямилась.

– Тише, – прошептала Люся, – они спят.

Я увидела, что Магда закрыла глаза и разинула пасть, из нее вылетал громкий храп.

– Агнесса Эдуардовна тоже задремала, – прошептала мастер.

Я покосилась влево, там на диванчике посапывала Несси.

– Не буди лихо, пока оно тихо, – усмехнулась Люся, – эта музыка меня ни разу не подводила, все под нее дрыхнут. Сейчас начнут исполнять мою любимую основную часть. Просто чума, какой расслабон.

– Пис, пис, пис, пис, – завел тенор, – пис, пис, эхе, эхе, эхе, эхе.

Плеск волн сменился на журчание воды.

– Пис, пис, пис, эхе, эхе, – тянул тенор.

– На местном наречии «пис, пис» означает «спи, моя любовь», а «эхе, эхе» – ни о чем не волнуйся. Так мне в салоне сказали, – объяснила Люся.

Через минут пять я стала ерзать на стуле и спросила у Коновой:

– У вас есть туалет?

– Конечно, вторая дверь по коридору, заодно спросите у Саши-колориста телефон Риммы, – посоветовала Люся, – он такой высокий, кудрявый, волосы темные, глаза тоже, а зубы белые.

Посетив сортир, я подошла на ресепшен, где сидела тетка, которая, увидев Магду, уронила поднос с чаем.

– Чем могу помочь? – заученно спросила она.

– Покажите мне мастера Александра, – попросила я.

– Первое кресло слева, – сказала администратор.

– Там с феном в руках стоит женщина, – возразила я.

– Ну да, Александра!

– Мне нужен мужчина, колорист.

– Третье место от окна, – сообщила тетка.

Я взглянула на парня с филировочными ножницами и уточнила:

– Он колорист?

– Это Саша! – подтвердила администратор.

Немного странно, что специалист по окрашиванию стрижет даму, но это допустимо.

Я приблизилась к юноше.

– Извините, Александр…

– Я Алексей, – поправил он.

– На ресепшен мне сказали…

– Она новенькая, первый день работает, всех путает.

– Не подскажете, где можно найти Сашу-колориста? – спросила я.

– Вниз по ступенькам на минус первый этаж, там зона окрашивания, – любезно пояснил мастер. – Белобрысенький, у стены работает. Хотя он сегодня там один, ни с кем его не перепутаете.

Я пошла в указанном направлении и увидела… негра, который сосредоточенно мешал в пластиковой мисочке серую массу. Ни Люся, ни Алексей не упомянули, что Александр африканец. Я колебалась мгновение, потом подошла и обратилась к стилисту на английском языке:

– Александр, мне очень нужен телефон вашей клиентки Риммы.

Колорист вздохнул и завопил на чистейшем русском языке:

– Ресепшен? Сто разов сегодня говорил! Балакаю только по-русски, если иностранцы прут, отдавайте их Никонову. Ну скока можно одно и то же твердить. Запиши и выучи, коза тупая! Блин. Эй, ресепшен! Слышишь?

Потом он посмотрел на меня, собрал лоб гармошкой и выдал:

– Хауду ю ду! Москва из зе капитал фром Рашн. О’кей? Гутен морген. Чего с волосами делать хотите? Они у вас в полном блеске.

Я перешла на русский язык.

– Где найти Никонова?

– А вот он, как раз пришел, – заголосил негр, показывая пальцем за мою спину, – пойду ресепшен урою.

Я обернулась, увидела симпатичного стройного юношу и спросила:

– Вы точно колорист Никонов?

Узнав, что мне нужен номер телефона Риммы, парень вытащил из кармана трубку.

– Нет проблем. Но она странная.

– И в чем это выражается? – заинтересовалась я.

– Приходит всегда с бабушкой, – усмехнулся мастер, – та оплачивает счет. Может, Римма не совсем здорова? Но она ведет себя адекватно. Хотя… Знаете, как-то странно вчера было. Обычно пожилая леди за мной внимательно следит.

– Это неприятно, – поморщилась я.

– Вы правы, – согласился Саша, – но желание клиента закон. А вчера вдруг бабуля отошла, раньше она никогда так не поступала. И тогда Римма сразу телефон потребовала, но при мне звонить не стала, в туалет отправилась, свою трубку на столике бросила, я на экран машинально взглянул, а там полная зарядка показана. Я тогда подумал: может, старуха ей не родная, а сиделка? Римма под наблюдением? У меня когда-то была девочка-подросток клиенткой, так родители ей наняли охрану, чтобы она с мальчиками не общалась.

Получив от Александра номер Риммы, я вернулась в кабинет педикюра и поморщилась:

– Чем здесь так противно пахнет?

– Магда во сне описалась, – хихикнула Люся, – я из-под нее подстилку вытащила. Не знала, что собаки способны спать и писать.

– Эхе, эхе, пис, пис, пис, – выводила мелодия.

– Лучше сменить диск, а то сейчас и Несси описается, – вздохнула я.

– Уже закончила, – обрадовала меня Конова. – Гляньте, роскошно получилось!

Я начала рассматривать лапы Магды. Из подушечек торчали длиннющие тупые ногти сочного вишнево-красного цвета, они блестели, как куски целлулоида.

– Бесцветным гелем их взбодрила, только у меня покрытие «Сияние бриллианта» есть, – похвасталась Люся. – Красиво?

– М-м-м, – протянула я.

– Вам не нравится? – расстроилась Конова.

– Восхитительно, – опомнилась я, – от восторга я дар речи потеряла.

– Теперь разбудим клиентку, – повеселела Люся и ткнула пальцем в кнопку.

– Вставай, поднимайся, труба давно зовет! – заорало из музыкального центра. – Хватит спать! Пора бежать!