— Я — Дознаватель! — вокруг меня вновь начал концентрироваться туман и вновь мне пришлось поддерживать «Лечение», спасая свою жизнь. Кажется, так переговоры не ведут.

— А я — Максимилиан Валевский! — произнёс я. — Будем ходить по кругу? Условия изменились. Награда нужна не только мне, а также Владетелю и Посреднику. Атакуй ещё раз, я ещё и заместителей сюда приплюсую. Я единственный, кто знает о том, что произошло в подземелье Фарафо. И мне плевать на то, кто ты и кем являешься. Убьёшь меня и все тёмные узнают, что Дознаватель не выполнил свою задачу, хотя такая возможность у него имелась. Что он решил проявить силу там, где нужна была гибкость. В следующий раз кланы трижды подумают над тем, призвать тебя или нет.

— Что ты хочешь? — после долгой паузы спросил Дознаватель.

— Не я, — тут же поправил я. — Посредник. Теперь он отвечает за награду. Я буду согласен с любым его решением.

Кималь Саренто побелел ещё больше, хотя, казалось, это просто было невозможно.

— Тебе не стоит ничего требовать от Дознавателя, — произнёс ректор безжизненным голосом под пристальным взглядом тёмного. — Сообщи ему всё, что ты знаешь.

Чёрные провалы вновь уставились на меня, и на этот раз я лишь пожал плечами.

— Слово было произнесено. Судьбу Юстиана вы знаете. Свирелла из клана Гурфанов напала на меня на первом уровне подземелья Фарафо, пришлось её убить. Её предметы были переданы Аделине Джоде из клана Бартоломео. Вместе с Аделиной мы вытащили алтарь развития восьмого уровня из подземелья и уже на поверхности на нас напал мастер Оливер со своими марионетками. Аделина прикончила его, после чего в сопровождении барона Горбунова мы отправились в город Серетино. Там вступили в стычку с ищейкой клана Оринга, уничтожили её, но в процессе нам пришлось разделиться. Сегодня я получил послание от Аделины, что она жива и здорова, но вынуждена задержаться в Серетино по личным причинам. Вот записка. Дознавателя интересует ещё что-нибудь?

Я вытащил из кармана записку, которую не стали забирать и запустил по столу в сторону тёмного. Туман подхватил бумажку и, словно верная собачка, доставил до цели. Дознаватель прочёл текст и поднялся.

— Наследница жива. Этого достаточно. Портал.

Минуту спустя в помещении вошли два минотавра. То, как они на меня посмотрели, говорило о многом — меня узнали. Однако в присутствии Дознавателя зверолюды не проявляли агрессию. Дознаватель ушёл, тело обращённого рухнуло на камни и в помещении разом потеплело. Казалось, что присутствие тёмного высасывало жизненные силы.

— Господин ректор, вы только что лишили меня уникальной награды. Причём не только меня, но ещё и его императорское величество. И себя, конечно, но это мелочи. Полагаю, никто из нас друг другу больше ничего не должен. Мы восстановили статус-кво. Ваше императорское величество, я ещё нужен? Ваши подданые штурмуют моё поместье, чтобы я их вылечил, не хочу задерживаться. Мне ещё нужно в Крепость забежать, чтобы купить эликсиров на ману. То, что Заракская империя по какой-то причине не заинтересована в систематизации калек и упорядочивания их восстановления, не избавляет меня от необходимости помогать людям. Даже за свой счёт. Да, ещё одно. В приёмной ожидает верховный епископ и мать Алия. Сдайте им обращённого, пусть порадуются. Господа, честь имею!

Глава 11

— В нём нет тьмы…

Эту фразу за последние пять дней я слышал чаще, чем своё имя. После того, как Дознаватель улетучился, меня отпустили в поместье, вот только приставили такую охрану, что ни один страждущий не смог через неё прорваться. Из поместья меня тоже не выпускали. Причём охрана была организована как гвардейцами императора, так и Крепостью. Алию, что печально, тоже не допускали. Девушка сказала, что это личное распоряжение верховного епископа и до определённого момента он не имеет права пояснять причины такого поведения. Мало того, от греха подальше Алию отправили в архивы, выискивать информацию по мифрилу и выпускали оттуда только на сон.

— В нём нет тьмы…

Меня проверили, кажется, все контролёры тьмы нашего мира. Даже отец Нор, что давно отошёл от дел, и тот явился, дабы лично убедиться в моей «чистоте». Что неприятно — мне никто ничего не объяснял, а из поместья не выпускали даже прислугу. Пять дней меня держали в полном неведенье относительно моей судьбы, пока в один прекрасный момент ворота не отворились, пропуская на мою территорию огромную процессию. Я прыгал по тренировочном полигону, в сотый раз отрабатывая привычные движения, так что сразу заметил величественную карету, похожую на дом. В отличие от наших, эту везли четверо мощных мохнатых быков с такими длинными рогами, что задний ряд практически задевал впередиидущих. Золотистое обрамление кареты-дома ярко сверкало на солнце, словно пыталось ослепить, а общий вид указывал, что меня посетили представители Шурганской империи. Следом за золотой каретой-домом явилась карета верховного епископа — чёрная, как смоль, она смотрелась небольшой грязной кляксой на фоне шурганской.

Карета-дом остановилась, слуги открыли дверцы и на улицу вышел мужчина лет тридцати с длинными чёрными волосами. Я невольно зажмурился — золотая броня сверкала ещё ярче кареты. Казалось, что это не солнце отражается от зеркальных доспехов, а сами доспехи светятся! Мужчина медленно двинул в мою сторону, а я недовольно скривился. Мне определённо нужно что-то делать со своими камнями. В последнее время они поразительно бесполезны.

Уровень вашего камня способности «Анализ» недостаточен для получения информации по данному объекту.

Мужчина остановился в паре метрах от меня и последнее, что я помню из нашей встречи — наполненные чистым светом глаза. Если у Дознавателя вместо глаз была чистая тьма, то здесь — свет. Яркий, ослепляющий, проникающий в самые глубины души. Ноги подкосились, и я рухнул на землю, словно какой-то слизняк. Не помогало ничего — ни зеркало, ни воля, ни убеждение того, что я веду себя недостойно графа. Меня просто не существовало рядом с этим монстром. В груди разгорелось пламя, погасить которое у меня не было возможности, и я беззвучно заорал. Возможность произносить звуки, да что звуки — возможность хотя бы дышать у меня забрали!

— В этом тёмном нет тьмы. Он имеет право на жизнь.

Голос пробирал до самых мурашек. Облачённый в золото мужчина отошёл и моё тело судорожно втянуло воздух, выгнувшись дугой, после чего принялось судорожно трястись.

— Тише, Макс, тише. Всё уже позади, — верховный епископ оказался