Мародёр пытается вырваться. Хрипит. Его бьют. Выродок, тихо скуля, чтобы не путаться под ногами, отползает в сторону. Забивается в угол, наблюдая за вознёй со стороны.

– Тень, чтоб тебя! Да не стой ты, придурок! Ноги держи! Навались на него!

Тем временем Винт, потеряв терпение, хватает со стола отвёртку. Отпихнув Сухова, повисшего на ногах каннибала, чистильщик резко втыкает фигурное остриё в голень мародёра, поворачивает отвёртку вокруг оси.

Мастерскую заполняет сдавленный крик. Винт продолжает крутить инструмент. Улучив момент, Седой вставляет рукоять молотка между зубов каннибала.

– Митяй, держи его! – шипит Седой. – Тень, начинаем, а то так до утра провозимся!

– А может… он уже сейчас… всё расскажет? – заикаясь, предлагает Сергей.

– Конечно, расскажет, – Винт выдёргивает отвёртку из ноги каннибала, – но с напильником надёжнее.

– Гляди, как делаю я, – Седой начинает медленно водить напильником по передним зубам человека.

Из горла мародёра вырывается хрип. Глаза закатываются. Собиратель пытается вырваться, но его голову, прижав рукоять молотка к животу, так что хрустнули челюсти, держит Митяй.

Седой продолжает точить. Туда-сюда. Туда-сюда. Сергею кажется, что вместе с крошащейся эмалью по мастерской разносится противный скрипящий звук, точно работает изношенная бормашина. Зубы начинают ныть до самых корней. Сухов вспомнил, как однажды, грызя орехи, сломал боковой резец и при этом задел нерв. Боль адская. Точно в мозгу взрывается раскалённый огненный шар. Желание избавиться от страданий подавляет все инстинкты и волю. Ты готов отдать всё на свете за обезболивающее, только бы загасить пламя, пожирающее мозг. Сергей старается не смотреть на дёргающегося мародёра.

– Теперь ты! – Седой протягивает парню напильник.

Сухов вздрагивает. С мольбой в глазах смотрит на Винта, но точно спотыкается о камень.

– Бери, – цедит Винт, – ты же помнишь, как тогда стрелял в выродков на свалке, здесь то же самое. Или ты, или он.

Слова бьют молотом по ушам. Сергей, заставив себя взять заляпанный слюной и кровью напильник, становится противен сам себе. Инструмент пляшет в руке, становится тяжелым, словно налитый свинцом.

– Давай! – орёт Седой. – Задолбал уже ломаться как девка. Пили его, я держу. Не боись, не укусит, правда Митяй?

Парень ржёт.

– Я же говорил, что он слабак, только и может, что издалека пулять. Чё, сыкотно, когда глаза в глаза, да?!

Сухов смотрит на Митяя, затем переводит взгляд на мародёра. В душе Сергея клокочет ненависть. К себе, к каннибалу, к чистильщикам. Адреналиновая злость разливается упругими толчками по телу. Напильник уже не дрожит в руке. Хочется выплеснуть ярость.

Сухов склоняется над каннибалом. Придерживая левой рукой подбородок мародёра, ставит напильник на уже сточенные передние зубы и резко проводит по ним плоскостью инструмента.

Раз!

Мастерская наполняется сдавленным криком.

Два!

Напильник, цепляя кровоточащие дёсны, вгрызается насечками в эмаль.

«Это просто долбаная тварь! – мысленно орёт сам на себя Сергей, словно пытаясь отгородиться словами от вопящего от боли собирателя. – И они жрут людей!»

Три!

Напильник двигается всё чаще. Сухову кажется, что по зубам водят ему. Ломая мародёра, Тень одновременно ломает себя, оставив где-то там, уже в прошлом, ещё одну частичку от человека и всё больше становясь зверем.

Внезапно, Сергей ловит себя на мысли, что от угрызений совести не осталось и следа. Появилось ощущение сродни азарту, как тогда, когда он стрелял в бегущих по улице мародёров. Точно в голове что-то щёлкнуло и перед тобой уже не человек из плоти и крови, а бездушный манекен, к которому нет жалости. Главное – избавиться от нестерпимой боли, которая терзает твоё нутро, а для этого надо рвать и кромсать, пока жертва не превратится в кусок мяса, из которого можно вылепить всё что угодно…

– Хватит! – Винт поднимает руку. – Я сказал, остановись! – слова долетают до Сергея точно издалека.

Сухов останавливается, смотрит на раззявленный окровавленный рот мародёра, тонкую нить слюны, капающую на пол и молящие обезумевшие глаза. Затем подносит ладони к лицу, словно не веря, что это сделал он.

– Что, во вкус вошёл? – Седой хлопает Сергея по плечу. – Хорошо ты его отделал!

К горлу Сухова подкатывает тошнотворный ком. Хочется блевануть, но Сергей давит в себе этот порыв, на мгновение представив, какой начнётся ржач, если его вырвет прямо в противогаз.

Сухов молча отходит в сторону, прислоняется к стене, опускает голову, надеясь, что никто не заметил, как по его щекам текут слёзы. Сергей чувствует, что на него кто-то пялится. Сухов поднимает глаза. Встречается взглядом с выродком. Парень хочет отвернуться, но замечает, что в глазах измождённого, забитого существа нет страха. Выродок улыбается. Затем, точно оскалившись, вытягивает иссохшую, покрытую вздувшимися буграми вен руку, сжимает кулак и поднимает большой палец вверх.

Со стороны кажется, что под столом сидит кукла с переломанными ногами и руками, которую дёргают за ниточки. Сухову становится жутко и одновременно спокойно на душе. Сергей смотрит на выродка, улыбается ему в ответ. И хотя парень понимает, что из-за противогаза урод не может этого видеть, Сухов чувствует, как внутренний червь, лихорадочно грызущий совесть, замирает, перестав рвать острыми челюстями душу на части.

– Тень! – окрик Винта выводит Сергея из ступора. – Не тормози, мы ещё не закончили. Митяй! – Винт смотрит на бойца, крепко держащего мародёра. – Вынь рукоятку у него изо рта, а то разговор не пойдёт.

Митяй хмыкает. Ослабив хватку, парень протягивает молоток Винту.

– Не мне – ему! – Винт смотрит на Тень. – Бери! Десертом пойдёт.

Сергей, подойдя к Митяю, берёт молоток.

– Так, теперь ты, – Винт переводит взгляд на мародёра, – поговорим?

Каннибал, тяжело дыша, едва заметно кивает.

– Так бы сразу, – Винт обводит чистильщиков взглядом, – игра у нас простая. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Если мне покажется, что ты врёшь, я говорю Сухову, и он разбивает тебе пальцы. Если скажешь правду, получишь промедол. Усёк?

– Да… – с трудом выдавливает мародёр.

– Тогда вытяни левую руку, положи её на стол и растопырь пальцы, – приказывает Винт.

Мародёр подчиняется.

– Тень, готов?

– Угу, – мямлит Сухов.

– Отвечай чётко! – рявкает Винт.

– Готов!

Сергей пытается скрыть, что его голос дрожит.

– Не боись, если что, я помогу, – Седой хлопает Сухова по плечу, – да и Митяй подсобит.

– Может быть сразу я? – предлагает Митяй.