Впрочем, искать виноватых теперь было поздно. Иван Афанасьевич намеревался действовать. Жестко. Решительно. Быстро.

Отрицая в принципе основополагающие постулаты теоретиков и практиков марксистско-ленинского учения, Бармин не мог не согласиться теперь с тем, что промедление, как увещевал в свое время Ульянов-Ленин, смерти подобно.

Но Таганка, как уже было сказано, покинул пределы любимой Родины и находился теперь по другую сторону океана. Чтобы достать его в Соединенных Штатах, нужны были меры неординарные. На этот случай был у Ивана Афанасьевича припасен один вариант - полковник Николай Извеков, знакомый Бармина еще со времен советской кампании в Афганистане.

Они встретились в летнем кафе «На веранде», расположенном на Рублевском шоссе.

В качестве закусок здесь подавали вяленую медвежатину, запеченную на древесных углях кабанину и тушенную в сметане зайчатину. Все это дело дополнялось солеными груздями, квашеной капустой с клюковкой и маринованными хрустящими огурчиками. Запить можно было чистейшей русской водочкой и брусничным морсом из запотевшего глиняного кувшина.

Любил Иван Афанасьевич заезжать сюда изредка, чтобы побаловать драгоценный желудок дичью. Но сегодня что-то и кусок доброй оленины, приготовленный на вертеле, в глотку не лез. Были дела куда важнее чревоугодничества.

Извеков уплетал за обе щеки, изредка посматривая на Бармина и машинально кивая после каждой произнесенной им фразы.

- Пойми, Коля, - говорил Иван Афанасьевич. - Дело чрезвычайной важности. И не стал бы я к тебе обращаться, тревожить зря, если б кто другой справился с этим заданием так, как можешь справиться ты.

- Где работаем? - спросил Извеков, выковыривая зубочисткой кусочек мяса, застрявший между зубов. - В Беларуси, в Прибалтике или в Средней Азии?

- Смотри дальше, полковник, - отвечал ему Бармин. - В Америке. Если точнее, в Нью-Йорке. Потянешь?

- А-а! - почти безразлично отмахнулся тот зажатой в руке вилкой. - Вы же знаете, Иван Афанасьевич, мне все равно: что в Америке, что в Израиле. Какая разница? Лишь бы деньги платили.

- За это можешь не беспокоиться. Вот ориентировочные документы на клиента. - Он протянул Извекову толстую папку, в которой были собраны все оперативные данные на Таганцева. - Сам продумаешь дальнейший план действий и доложишь мне о готовности не позднее будущей недели.

- Договорились, - кивнул Извеков.

Полковник Николай Извеков отличался тем, что никогда не задавал лишних вопросов начальству, но и советов со стороны не терпел. Работать любил, так сказать, в автономном режиме, самостоятельно планируя предстоящую операцию и реализуя ее по своему усмотрению. Бармин, в свою очередь, не раз убеждался в том, что Извекову в работе лучше не мешать. Главное - обеспечить его необходимой информацией и достаточным количеством денежных знаков, которые полковник ценил превыше всего.

Не сказав больше ни слова, Иван Афанасьевич поднялся со своего места и покинул кафе. Извеков остался невозмутимо доедать свою безразмерную порцию оленины.

Над Нью- Йорком нависала ночь, когда в Москве уже занималось утро.

Специальный агент Федерального бюро расследований Алекс Грэй Честер прикатил домой со службы и в очередной раз с неудовольствием заметил, что дражайшая супруга в очередной раз на сносях.

Впрочем, видел он это и накануне, и неделю назад, и в прошлом месяце. Всяческими способами гнал от себя эту мысль, то с головой погружаясь в работу, то напиваясь до поросячьего визга, то самозабвенно отрешаясь от хлопот семейной жизни в обществе легкомысленных девиц. Но, поскольку все хорошее обязательно когда-нибудь заканчивается, возвращался домой и снова с огорчением отмечал: все-таки она беременна.

Честер уже трижды становился отцом - это как минимум, если принимать во внимание только официальный брак. И все три раза на свет появлялись девочки. Эфемерная надежда хотя бы с четвертой попытки обзавестись сыном рухнула, как только жена вернулась от наблюдающего доктора.

- Алекс! - заявила с порога супруга. - Ты свинья! У нас снова будет дочь!

- Я уже привык, - холодно ответил он и пошел к холодильнику - добывать оттуда банку со своим любимым пивом.

Это было еще четыре месяца назад. Времени вполне хватило, чтобы смириться и вовсе не реагировать на ежедневные обвинения в неспособности заделать здорового американского мальчишку.

Сегодня же в разговоры с женой решил вообще не вступать. Припарковал машину во дворе своего коттеджа и прямиком по наружной лестнице поднялся к себе в спальню, решив пораньше завалиться в постель.

Завтра жена с детьми должна была уехать к своей маме, а у Алекса намечался «женский день», как, собственно, всегда в четверг. За эту ночь нужно было как следует отдохнуть, чтобы поутру, проводив домочадцев, встретиться с Мэри…

О! Мэри! При одной только мысли об этой юной чернокожей красавице у Честера замирало сердце. Изящная, гибкая и ненасытная в постели, она сводила его с ума. Честер сто лет уже не испытывал к женщине такого влечения, не ощущал в себе столько мужской силы.

А познакомились они весьма банально. Так случается в жизни у миллионов людей, об этом многократно писали в книгах и показывали в кино. Что ни говорите, а в городской суматохе именно так и бывает: в толпе и спешке, среди моторной копоти и несмолкаемого гомона вдруг сталкиваются лицом к лицу два человека. И сразу же понимают, что до сих пор им для полного счастья не хватало только одного - немедленно завалиться в одну постель.

…Алекс вырулил из Южного Бруклина через «хайвэй» - двухуровневую автомобильную развязку, возвышающуюся над городом, на шестьдесят третью авеню, чтобы, не заезжая в перегруженные улицы делового квартала, проехать к супермаркету, в котором обычно покупал замечательную европейскую пиццу с шампиньонами, ветчиной и ананасами. На автостоянке оказалось лишь одно свободное место, куда он и решил припарковать свой новенький «понтиак». И как только стал сдавать задним ходом, почувствовал характерный глухой удар и звон битого пластика. Без сомнения, эксклюзивная крайслеровская оптика задних фонарей его автомобиля приказала долго жить.

Что за черт! Так и есть, он, паркуясь у супермаркета, ударил задним левым крылом какую-то микроскопическую двухдверную малолитражку. Та как раз тронулась с места, когда Алекс собирался занять свободное пространство между другими автомобилями.

- У тебя что, глаза на жопе?! - яростно зарычал Грэй Честер, выбираясь из своей машины, готовый разорвать нерадивого американского «чайника» на куски. - Да ты хоть знаешь, засранец, каких денег мне стоили эти фонари?! - И остолбенел, мгновенно почувствовав, как язык его прилип к небу.

Возле крохотного автомобильчика, переднее крыло которого было смято в лепешку, стояло удивительное создание! Чернокожая нимфа смотрела на него ясными, широко распахнутыми глазами, не понимая, видимо, вообще, что произошло. Кожа ее отливала шелковым блеском, упругая грудь под тонкой блузкой высоко вздымалась от волнения, а юбочку можно было назвать скорее поясным ремешком, прикрывающим разве что пупок. Хотя нет, сладкий пупок ее тоже не был прикрыт.