Брук печально улыбнулась, зная, что муж ее сейчас не видит.

— Да так, пустяки, — ответила она громче, надеясь, что голос звучит не так мрачно, как стало у нее на душе.

— Как это? Ты же хотела мне что-то показать!

Сложив руки на коленях, Брук смотрела на переполненный обновками чемодан.

— Ничто не сравнится с твоей новостью, любимый. Давай порадуемся твоему сюрпризу, а свой я приберегу до другого вечера.

Джулиан, неотразимый в мягкой фетровой шляпе, подошел и поцеловал Брук в щеку.

— Хорошо сказано, Ру. Сейчас я распакую всю добычу. Хочешь помочь? — И он принялся переносить стопки одежды в спальню.

— Я присоединюсь через минуту, — пообещала она, молясь, чтобы он не заметил в шкафу магазинных пакетов.

Джулиан тут же вернулся в гостиную и присел рядом с женой.

— Точно все в порядке, Ру? Что случилось?

Она снова улыбнулась и покачала головой, с трудом сглатывая комок в горле.

— Все замечательно, — солгала она, стиснув ему руку. — Все в полном порядке.

— Это плохо, что я ужасно волнуюсь? — спросила Брук, сворачивая на улицу, где жили Рэнди и Мишель.

— Но мы действительно давно с ними не виделись, — пробормотал Джулиан, яростно нажимая на кнопки мобильного.

— Нет, я продень рождения. Всех гостей я знаю с детства, каждый будет расспрашивать, как у нас дела, и рассказывать, как поживают их дочери, подружки детства, которые обошли меня буквально по всем направлениям.

— Гарантирую — ни одна из них не вышла замуж столь удачно, — сказал Джулиан, пряча улыбку.

— Я тоже так думала, пока полгода назад не столкнулась в «Двадцать первом веке» с мамашей Саши Филипс. Эта Саша была пчелиной маткой шестого класса — она стягивала народ простым мановением щелкнувшего браслета — и обладательницей самых накрахмаленных носков и белейших кожаных кед.

— И к чему ты это?

— Я не успела спрятаться, и ее мать заметила меня в хозяйственном отделе.

— Брук…

— Она зажала меня в угол между занавесками для душа и полотенцами и давай хвастаться, что Саша вышла за человека, которого прочат на «очень важную» должность в известной итальянской «деловой семье». И подмигивает, подмигивает! Дескать, этот парень, настоящая находка и крупная рыба, мог выбрать любую женщину планеты, но был просто очарован ее Сашей, вот она и стала мачехой его четверым детям. Представляешь, ее мамаша этим хвастается! Она умеет расхвалить что угодно, я даже начала сожалеть, что ты не мафиози и не обременен детским садом от предыдущего брака.

Джулиан засмеялся:

— Ты мне об этом не говорила.

— Не хотела, чтобы ты рисковал жизнью.

— Но вдвоем-то мы как-нибудь выдержим! Пара аперитивов, потом обед, тост, и уйдем.

— Ну, если ты так считаешь… — Брук свернула к дому восемьдесят восемь, где жил Рэнди, сразу обратив внимание, что двухместного «Ниссана-3502», с которого братец сдувал пылинки, нигде не видно. Она хотела сказать об этом Джулиану, но у того в тысячный раз за два часа зазвонил сотовый, и он быстро выбрался из машины.

— Я вернусь за сумками, — сказала Брук, но муж был уже в конце дорожки, прижимал к уху трубку и сосредоточенно кивал. — Ладно-ладно, — пробормотала она и пошла к двери. Она поднималась на крыльцо, когда Рэнди распахнул дверь, выбежал и заключил ее в объятия.

— Привет! Как я рад вас обоих видеть! Мишель сейчас выйдет. Где Джулиан?

— Говорит по телефону. Боюсь, сотовый оператор задумается, не стоит ли отказаться от безлимитного тарифа, когда увидит счет Джулиана.

Они видели, как Джулиан улыбнулся, убрал сотовый в карман и зашагал к открытому багажнику.

— С сумками помочь? — предложил Рэнди.

— Нет, справлюсь сам, ~ отозвался Джулиан, легко забросив обе сумки на плечо. — А ты хорошо выглядишь. Похудел?

Рэнди похлопал себя по пухлому, но все же уменьшившемуся животу.

— Жена посадила на строгую диету, — сказал он с явной гордостью. К изумлению Брук, Рэнди был явно в восторге от союза с Мишель, почти обставленного дома и скорого появления младенца.

— Можно и построже, — сказала Брук, предусмотрительно отступая в сторону, чтобы избежать тычка.

— Кто бы говорил! Да, у меня есть пара лишних фунтов, но ты диетолог, у тебя нет оправданий. Тебе полагается быть анорексичным скелетом! — Рэнди потянулся к сестре и моментально взлохматил ей волосы.

— Глубокомысленный комментарий и оскорбление профессии в одном флаконе? Ты сегодня в ударе!

— Ладно, я просто шучу. Ты прекрасно выглядишь.

— Может, мне и надо сбросить пять фунтов, зато Мишель предстоит еще работать и работать, — не без злорадства сказала Брук.

— Поверь, я над ним работаю, — сказала Мишель, появляясь на крыльце и осторожно спускаясь по ступенькам. Живот у нее выдавался вперед чуть ли не на несколько футов, хотя ей предстояло носить ребенка еще семь недель, а лицо мгновенно покрылось потом на августовской жаре. Несмотря ни на что, Мишель выглядела счастливой, почти ликующей. Брук привыкла считать, что невидимый сияющий ореол вокруг беременных — миф, но при виде Мишель отчасти согласилась с этой метафорой.

— А я работаю над Брук, — сказал Джулиан, целуя Мишель в щеку.

— Брук и так красавица, ей ничего не надо улучшать, — перебила Мишель. По ее лицу читалось, что она заметила промах Джулиана.

Брук резко повернулась к мужу, словно забыв о присутствии Мишель и Рэнди:

— Что ты сейчас сказал?

Джулиан пожал плечами:

— Ничего. Шутка. Я просто пошутил.

— Ты надо мной работаешь, так ты сказал? Надо понимать, борешься с моим чудовищным ожирением?

— Брук, не начинай, а? Ты же понимаешь, я просто прикалываюсь!

— Нет, давай все-таки начнем. Что конкретно ты хотел сказать?

— Ру, клянусь тебе, это была шутка, — заговорил

Джулиан, раскаиваясь. — Ты же знаешь, мне нравится, как ты выглядишь, не нужно ничего менять. Я просто э-э… не хочу, чтобы ты сама стеснялась.

Рэнди взял Мишель за руку и сказал:

— Мы пойдем все приготовим. Давай мне сумки и входите, когда будете готовы.

Брук подождала, пока за ними закрылся сетчатый экран входной двери.

— С какой стати и чего мне стесняться? Я знаю, что не супермодель. А кто тут идеальный?

— Нет-нет, я все понимаю, просто… — Он пнул крыльцо кроссовкой «Конверс» и сел.

— Что — просто?

— Ничего. Ты же знаешь, для меня ты красавица. Просто Лео считает, тебе неловко быть на виду, в фокусе всеобщего внимания. — Он выжидательно уставился на Брук, но та буквально потеряла дар речи.