Он был так тяжел, что Ева едва могла дышать. Он просунул под нее руки, приподнял и одним быстрым скользящим движением вошел в нее. У нее перехватило дыхание. Его плоть, большая и твердая, заполонила ее всю, почти вызывая боль. Почти.

Она обвила его шею руками, услыхала стон и поняла, что это стонет она сама.

Она слышала их общее хриплое, тяжелое дыхание, почувствовала, как они оба покрываются потом. Она ощущала его одеколон, мускусный и еще какой-то возбуждающий, резкий, не поддающийся определению запах.

Все ее чувства и желания сосредоточились на их слиянии, она задыхалась от неистового наслаждения. Жгучая страсть волнами прокатывалась по ее телу и становилась невыносимой. Ева вскрикнула, содрогаясь, словно что-то взорвалось у нее внутри. Но за этим последовала не боль, а только глубокий расслабляющий покой.

Эйдан издал звук, похожий на рычание, и всем своим весом придавил ее. Горячая струя разлилась в глубине ее тела.

Эйдан, не выпуская Еву из объятий, соскользнул с нее. Его тело было горячим, мокрым от пота. Они лежали лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза. Смешно, но это был полковник Бедвин, подумала Ева и вспомнила, каким она впервые увидела его в гостиной Рингвуда – высоким, мощным, хмурым и страшным. Но она чувствовала себя слишком усталой, чтобы осознать, что произошло, или понять, почему это оказалось таким наслаждением. Еще никогда в жизни она так не уставала. Ее глаза медленно закрылись. Засыпая, Ева подумала, будет ли она жалеть о случившемся, когда проснется. И не пожалеет ли он. Конечно, они оба будут сожалеть. Но она подумает об этом позднее.

* * *

Наемные и частные экипажи непрерывно подъезжали и отъезжали от гостиницы. Пассажиры, постояльцы и слуги шумно и суетливо расхаживали по холлу. Кто-то все время кого-то звал, вместо того чтобы подойти поближе и поговорить. Весь этот веселый шум для Эйдана всегда был связан с Англией, он с тоской вспоминал о нем, находясь вдали от родных берегов.

Он обедал в столовой со своей женой. Окружавший их шум и гам позволял разговаривать без опасения быть подслушанными, но этого Эйдану было недостаточно. Они вели себя с вежливостью незнакомых людей. Их можно было бы принять за незнакомых, если особо не приглядываться. Он думал, что любому постороннему человеку, как и ему самому, взглянув на раскрасневшиеся щеки его жены, ее припухшие губы и его отяжелевшие веки, станет ясно, что они только что встали с постели после бурно проведенной ночи.

Он до сих пор не мог поверить в случившееся: в то, что они оба этого хотели.

– Как дети отнеслись к вашему отъезду? – спросил он. – Вы не побоялись их оставить?

– Не боялась, нет, – ответила она. – Мне не хотелось, это так. Я предполагала, что пробуду здесь несколько недель. Но с ними все в порядке, и о них хорошо заботятся. Не думаю, что они чувствуют себя беззащитными, как в прошлый раз. Тетушка так суетится вокруг них, она учит Бекки вязать. А няня и Тельма очень добры к ним. Их часто навещает преподобный Паддл, который завоевал их любовь.

Эйдана странным образом трогала привязанность Евы к маленьким сиротам, хотя они не имели к ней никакого отношения. Только когда они поженились, он понял, что дети были главным в ее жизни, и, если бы не они, она могла бы отнестись к его предложению по-иному.

– А ваша тетя здорова? – спросил он.

– Да, спасибо. Она пришла в восторг от моего решения поехать в Лондон. – Ева рассмеялась. – Ее даже не смутил герцог, который, когда я ее представила, все время смотрел на нее в лорнет, слушая ее валлийский говор.

– Почему же вы все-таки решили приехать? – снова спросил он. – Я знаю, Бьюкасл умеет быть очень убедительным, но я не считаю вас слабовольной.

Ева повертела ложку в руках.

– Он убедил меня, что вас осудят в обществе, если я не приеду.

– Мне наплевать на общество! – заметил Эйдаи.

– О нет. – Ева нахмурила брови. – Я поняла, что вы всегда поступаете так, как считаете правильным, даже если приходится чем-то жертвовать. Доказательство этому – наш брак. Долг для вас, мне кажется, важнее всего. Если в свете не правильно истолкуют то, что мы живем отдельно, и подумают, что вы вынуждены были жениться, а теперь стыдитесь меня и поэтому бессердечно держите меня в деревне, как в заточении, вас будут считать бесчестным человеком. Такие сплетни будут вам неприятны, хотя вы знаете, что в них нет и капли правды.

Возможно, она права, признался себе Эйдан.

– И поэтому вы приехали меня спасти. Сделать меня одним из ваших горемык, которых вы опекаете.

Ева взглянула на него, и следы прежнего гнева мелькнули в ее глазах.

– Я приехала сделать то, что сделали для меня вы. Когда вы посчитали важным, чтобы мои соседи видели нас вместе в любви, согласии и уважении друг к другу, вы остались в Рингвуде. И ради меня вытерпели всю скуку деревенского праздника. По нашему соглашению вы ничего мне не должны, и все же вы это сделали. И я приехала, чтобы сделать то же самое для вас.

– Но вам придется терпеть неудобства дольше чем один день, – возразил он.

– Я думаю, это займет несколько недель. Может быть, даже месяц. Я должна как следует подготовиться, как сказал герцог, с помощью вашей тети.

– Тети Рочестер?

– Да. – Она продолжала вертеть в руках ложку. – Я – не леди по рождению и только отчасти по воспитанию. Я выросла и прожила большую часть жизни в деревне, среди людей благородных по рождению, но совершенно незнатных. Я ничего не знаю о городской моде или о хороших манерах. Я абсолютно ничего не ведаю о светском обществе, о том, что требуется от жены наследника герцогского титула. Мне надо узнать, как вести себя и не опозориться на представлении королеве, не растеряться на балу в Бедвин-Хаусе, не совершить какой-нибудь ужасной оплошности. А еще я должна быть рядом с вами на торжествах в честь победы и вести себя, как подобает леди Эйдан Бедвин.

Ничего удивительного, что в ее голосе звучала горечь. Эйдану хотелось громко выругаться.

– И все это, полагаю, Вулф сказал вам напрямик?

– Мне он не нравится. Мне кажется, мое отношение к нему сильнее, чем неприязнь. Но я уважаю его за честность. Он сказал то, что думал. Он не говорит одно, подразумевая другое.

– О том, что произошло сегодня… – начал полковник. Она уставилась на ложку на столе и покачала головой. – Нам было нужно сделать это, закончить начатое, так сказать. Это ничего не значит. И едва ли стоит притворяться, что я не получила от этого удовольствия. Получила. И покончим с этим.

У Эйдана давно не было женщины, то есть до сегодняшнего дня. В последний раз это было еще в Испании, во время зимнего перехода через Пиренеи армии Веллингтона, и еще до знакомства с мисс Нэпп, которое перешло в отношения, дававшие ему надежду на будущее. Но он не мог притворяться, что жена нужна ему только для удовлетворения похоти. То, что произошло, как бы венчало начатое три недели назад. И очевидно, это конец всему.